– Оно ушло! – воскликнул Джонс.

– Я ожидал этого, – сказал Квинтин. – Вы поступили мудро, перестав пить. Надеюсь, в будущем вы не будете пытаться расправиться с подобным количеством мартини. Тогда вам, возможно, доведётся увидеть вещи, намного более неприятные, чем эти тени. На самом деле, вам очень повезло, что вы их уже не видите.

После паузы задумчивого молчания, доктор добавил:

– А кстати, на что была похожа моя тень?

Джонс заколебался. Что там такое говорил Квинтин, – что тени, по-видимому, показывали худшие черты людей, то, что они скрывали от всех?

Разумеется, Джонс ни во что подобное не верил. Но зато верил Квинтин.

– Извините, я не заметил, – тактично сказал Джонс.

Лаборатория была похожа на цитадель. Она стояла на крутом возвышении, под сенью величественных гор, глядя на бесчисленные, заросшие елями долины, и теснины горных хребтов. Свет утреннего солнца касался многолетнего снега на вершинах гор; закаты полыхали за речной равниной, где молодые деревья вновь захватывали поля, на которых в прошлом гремели битвы; и дикари в одежде из шкур бродили среди руин, оставшихся от изнеженных городов.

Люди, построившие лабораторию в те годы, когда величайшая цивилизация Земли стремительно разрушалась, спроектировали её как крепость науки, в которой знания и мудрость человечества могли бы сохраниться на протяжении долгого нисхождения людей в ночь тёмного варварства.

Квадрат стен цитадели состоял из валунов ледниковой морены; а её мощные деревянные балки были сделаны из горного кедра. Возможно, что такие же кедровые балки некогда использовались при строительстве Храма Соломона. Над главным зданием высоко вздымалась башня обсерватории, из которой можно было наблюдать как за небесами, так и за окружающими землями. Вершина горы был очищена от сосен и елей. Позади здания был отвесный скальный обрыв, неприступный для восхождения. Специальные машины преобразовывали солнечный свет в электрическую энергию, создавая специальное отталкивающее поле вокруг лаборатории. При желании мощность излучения можно было повысить до смертельного уровня.

Жители лаборатории рассматривали себя жрецами священного знания и называли Хранителями. Вначале их насчитывалось восемь пар – высокоразвитые мужчины и женщины, сведущие во всех основных областях науки, пришедшие в это укромное место из мира, разорённого всеобщей войной, голодом и болезнями, где все другие учёные и техники были обречены на гибель. Район, в котором была построена лаборатория, в те времена не был заселён людьми, так что здание, построенное с соблюдением предельной секретности, избежало разрушения в войне, которая уничтожила целые города и накрыла великие империи низко плывущими облаками смерти.

Позже, в холмах и долинах, лежащих под лабораторией, появились жалкие остатки горожан с равнины. С этими людьми, успевшими испытать на себе жестокое обращение, всевозможные страдания и лишения, горстка учёных вела небольшую торговлю. На протяжении многих поколений число Хранителей, вступавших в смешанные браки, постепенно уменьшалось из-за бесплодия, в то время как другие беженцы активно размножались, всё больше и больше возвращаясь к состоянию варварства. О прежней павшей цивилизации, из которой они произошли, у них сохранились лишь смутные предания.

Живя в горных пещерах или грубых хижинах, охотясь на лесных животных при помощи грубо изготовленных копий и луков, люди растеряли все остатки высоких знаний и превосходства над природой, которыми обладали их предки. Они больше не понимали назначения машин, которые ржавели в гниющих городах. Деградировав до первобытного анимизма, они начали поклоняться стихиям, которые подчиняли и контролировали их отцы. Дикари, под влиянием жажды добычи и кровопролития сначала попытались напасть на лабораторию, но, понеся ужасные потери в зоне смертоносной защитной энергии, вскоре отказались от идеи осады. Со временем они стали рассматривать Хранителей как настоящих полубогов, владеющих таинственными, ужасными способностями и способных творить непостижимые чудеса. Немногие из людей теперь осмеливались приближаться к окрестностям цитадели или выслеживать кабанов и оленей в ближних лесистых долинах.

На протяжении многих лет народ с холмов не видел ни одного из Хранителей. Иногда, днём, наблюдались странные туманы, которые поднимались к облакам над обсерваторией; а ночью величественные окна сияли, как опустившиеся на холм звёзды. Считалось, что Хранители, словно боги, ковали там свои таинственные громовые стрелы.

Но однажды утром из ужасного дома на вершине спустился один из Хранителей. У него не было при себе оружия, но он нёс в руках тяжёлые книги. Приблизившись к маленькой деревушке дикарей, он поднял правую руку в универсальном жесте мира.

Многие из более робких бежали от него, прячась в своих тёмных хижинах или среди густого леса, но другие жители деревни всё же приняли его у себя с суеверным страхом и подозрением. Говоря на языке, который дикари едва могли понять, он сказал им, что пришёл жить среди них. Его звали Атуллос. Постепенно он завоевал их доверие, а позднее сошёлся с женщиной из племени. Подобно Прометею, что принёс огонь древним людям, Атуллос стремился просветить этих дикарей, решив передать им некоторые из изобретений, сохранённых в лаборатории. Он ничего не сообщил им о причинах, которые заставили его покинуть других Хранителей, с ними он не общался с тех пор, как присоединился к людям с холмов.

Атуллос не принёс с собой никакого другого оборудования, кроме нескольких книг. Из-за отсутствия даже самых элементарных инструментов и материалов его учёные труды были сопряжены с большими сложностями. Дикари за время своего упадка потеряли даже знания о металлах. Их оружие было оружием каменного века, их плуги представляли собой кривые деревянные палки, обожжённые на огне. Атуллос вынужден был затратить целые годы, на добычу и плавку руды, необходимой для его инструментов и машин. Он даже совершил длительные, опасные путешествия, чтобы обеспечить себе запас определённых элементов, отсутствующих в этом регионе. Из одного такого похода он не вернулся. Считалось, что его убили воины из враждебного и очень жестокого племени, на территорию которого он вторгся в своих поисках.

Он оставил после себя одного ребёнка – мальчика Торкейна, мать которого умерла вскоре после родов. Кроме того, в наследство племени Атуллос оставил несколько инструментов из меди и железа. Он проинструктировал некоторых из самых умных людей как ковать металл. Машины, над которыми он трудился с таким терпением и усилиями, были завершены едва ли наполовину; и после исчезновения Хранителя никто не был способен их доделать. Они были предназначены для производства электроэнергии, использования определённых космических излучений и контроля над ними, но жители племени, которые помогали Атуллосу, ничего не знали о назначении этих машин и принципах их работы.

Атуллос намеревался обучить своего сына Торкейна всем знаниям Хранителей, и, таким образом, древние науки, которые так ревностно оберегались в цитадели, могли бы со временем вновь стать достоянием всего человечества. Торкейн достиг четырёхлетнего возраста, когда исчез Атуллос. Его сын успел выучить только алфавит и несколько простых правил арифметики. Из-за отсутствия наставлений своего отца это рудиментарное знание принесло ему мало пользы, и, несмотря на то, что он от природы был не по годам развит и умён, Торкейн не мог сам продолжить своё образование, которое было начато Атуллосом.