Еще несколько дней назад его офис был оплотом порядка и спокойствия. Документы в надлежащем виде, канцтовары привозят вовремя, расписание самого Богдана идеально выверено и продумано, клиенты обзвонены, встречи назначены… Однако в один совершенно не прекрасный день этот отлаженный механизм вдруг сломался.

Его славная умница Катерина, секретарь, трудившаяся у него уже целых два года, недавно заявилась к нему в кабинет и спросила:

— Богдан Владимирович, а вы не сопроводите меня на свадьбу сестры в качестве кавалера?

На резонный вопрос Богдана, с чего вдруг он должен с ней куда-то идти, принялась долго и красочно рассуждать на тему того, что им давно пора выйти из тени, афишировать отношения, что все коллеги и так знают, а если не знают, то догадываются…

И тут Островский обалдел окончательно.

— Из какой тени мы должны выйти? — спросил он тогда по наивности.

— Но как же… мы же тайно встречаемся уже целых два года… — ответила, краснея, Катерина. — Хватит скрывать чувства…

Да, у нее, оказывается, и чувства имелись, а Богдан и не подозревал о том, что давно находился в отношениях… тайных настолько, что даже он сам не был посвящен в детали.

Ну, переспал он с ней пару раз… Ладно, не пару, себе-то зачем врать? Спал он с ней регулярно, особенно в периоды долгих перерывов между очередными неудачными отношениями. Спал с удовольствием, ибо Катерина была девушкой красивой, нежной, в общем, отвечала его стандартам. Думал — в их отношениях всё ясно, он ей премию, она ему нежность, а тут оказалось, что показалось.

— Богдан Владимирович, вы… вы… моральный урод! — пропищала умница Катерина.

И это после того, как он суперделикатно попытался объяснить, что никаких чувств, кроме благодарности, к ней не питал.

— Я вам верность хранила! — возмущалась Катерина.

— А кто просил? — ляпнул тогда Островский.

Сразу понял, что зря… Секретарь увольнялась с шумом. После ее сумбурного ухода невозможно было найти никаких документов, его расписание оказалось стерто, даже кофе-машина и та объявила бунт и отказалась работать.

«Что в мозгах у этих девиц?» — долго чесал он затылок после того, как лишился помощницы.

В тот самый день Островский твердо решил — никаких больше шашней с персоналом. Ни за что! НИКОГДА!

Поначалу вообще хотел нанять себе ассистента мужского пола, но всё же подумал — будет слишком. Ему нравилось чувствовать в приемной легкий аромат девичьих духов, видеть приятную улыбку, получать из нежных девичьих рук свою утреннюю чашку кофе, слышать, как женский голос отвечает по телефону. К чему лишать себя удовольствия… лучше уж ответственно подойти к выбору замены умницы Катерины. Нанять такую, к которой ни за что приставать не стал бы. Совершенно другой типаж.

Лучше всего откопать какую-нибудь страшненькую, скромную девочку, чтобы и не думала стягивать трусы в его кабинете. Пусть тихо-мирно работает, и на этом всё.

Глянул на часы, присвистнул, обещал ведь сотруднику отдела кадров, что проведет заключительное собеседование до двух, а сейчас уже два ноль пять.

Подскочил, поправил пиджак, рубашку, галстук и вихрем выскочил в коридор, потом в приемную, а там сотрудник кашляет… мармеладными мишками!

— Что происходит, Максим Викторович? Вы зачем съели столько мишек…

— Я их не ел! — чуть не зашелся желчью тот.

Богдан хмыкнул, глянул на стоявшую рядом Ангелину, бессменную стражницу приемной, а та только плечами пожала. Подошел к кадровику и как следует, по-мужски хлопнул по спине.

— Хватит уже… или скорую вызову!

Тот кашлянул в последний раз, вытащил изо рта лимонно-желтого мишку и затих, утирая со лба пот.

— Так-то лучше, — прогудел Богдан. — Где соискатели?

— Т-т-там… — Максим Викторович указал в сторону соседнего кабинета.

С надеждой в сердце Богдан шагнул в комнату, полную девушек.

Уж одну-то подходящую должен найти.

Богдан зашел в просторную, полную самых разных девиц комнату и тут же высочил обратно.

Схватил за плечо пытавшегося уйти на обед служащего отдела кадров и чуть ли не волоком потащил в свой кабинет.

— Ты кого мне привел! Они же все как на подбор…

— По вашему же указанию... профессионалы своего дела, секретари с опытом… — начал оправдываться Максим Викторович.

— Опытом чего? Стягивания трусов в кабинете начальника? — прогремел Островский, буравя подчиненного взглядом. — У них же у всех на лицах только одно написано… А как одеты…

— Вы преувеличиваете, Богдан Владимирович! Симпатичные девушки, да, но нельзя же всех под одну гребенку… Профессионалы! Я, конечно, могу подобрать новых, но тогда мне нужно еще несколько дней…

— Несколько дней… — вздохнул Богдан и хлопнул себя ладонью по лбу.

Он не то что несколько дней, даже полусуток ждать решительно не согласен. Без помощницы совсем туго. Может, и правда слишком предвзят?

— Хорошо… — процедил Островский сквозь зубы. — Я присмотрюсь к отобранным вами девушкам…

Отпустил несчастного работника, и тот стремглав бросился вон.

Сам Богдан всё же заставил себя вернуться в кабинет, где его ожидали целых семь соискательниц.

Поздоровался, представился, уселся за стол и попросил каждую кратко рассказать о себе. Те принялись подсаживаться к нему по очереди и хвастать своими достижениями.

Рассказ блондинки об учебе в Лондоне навел откровенную скуку, а от вида ее короткой юбки нервно задергалось веко. Речи второй блондинки оказались как под копирку, только училась в Питере — вот и вся разница. Блондинок было четыре — видно, урожайный день. Брюнетки, впрочем, ничем, кроме цвета волос, от блондинок не отличались. Несли пафосную ерунду, пытались выставить себя в максимально выгодных позах. То грудь вперед наклонят, то за оброненной ручкой потянутся.

По-настоящему внимание привлекла только одна кандидатка.

В последнее время у Богдана обнаружилась слабость к рыженьким. И вот среди девушек нашлась одна с теперь уже любимым цветом волос. Точь-в-точь как у Мурки. Хотя, наверное, это ужасно невежливо — сравнивать цвет волос девушки и кошки. Но посмотрел на нее, и пахнуло чем-то родным, знакомым.

Богдан отметил у девушки на носу забавную родинку, также оценил, что кандидатка оказалась приличнее всех одета. Юбка положенной длины, причем цветом как пиджак, который он недавно купил и никак не мог отыскать. Блузка закрытая. Кстати, если приложить рубашку Богдана к блузке этой девицы, стопроцентно обнаружится, что ткань одинаковая. Островский не был любителем шопинга. Нашел модели, которые ему шли, и заказывал сразу по несколько штук в одном и том же магазине. Рубашку, которая на нем, он покупал уже четвертый раз и, конечно, узнал ткань.