Даша жалобно хныкает, давя мне в лицо руками.

– Не сопротивляться! – рычу на нее.

Руки падают вдоль тела. Прижимаю ее лицо к своему. На губах соль её слёз. Опять Соль.

Ну вот… поймал… зачем? Что я хотел-то сказать?

Аа…

Закрывая глаза прижимаюсь своими к ее губам, ощущая, как ломится сердце и дыхание срывается.

На меня обрушивается неконтролируемый и неизвестный мне каскад эмоций и ощущений. Я тону…

Наше сорванное и тяжелое дыхание смешивается.

Как это делают вообще?…

Веду языком по её губе… прикусываю… рефлекторно со стоном впиваюсь в ее рот как в мякоть сочного фрукта!

Отвечая мне скользит горячим языком мне навстречу.

Я слепну…

Мои веки закрыты. Но я слепну не глазами. Меня отключает от всего, кроме нее и этого пронизывающего ощущения слияния!

Девчонка не дура, точно знала как нужно финалить секс!

Всё Хам, всё!! Тормози! Это было чудесно, но тебе еще ее убивать.

Но вместо того, чтобы остановиться, я снова целую глубже, подчиняясь какому-то инстинктивному ритму. Целую жадно, как последний раз в жизни. Потому что это последний – и у нее и у меня. Она сейчас умрёт, а я надену Абстинет и забуду про это навсегда, и вот эта выжигающая боль в груди, от которой хочется повыть – тоже пройдёт.

Сползаю лицом на её шею, чувствуя кожей как бьётся венка.

– Даш…

– М?… – растерянно.

– У тебя есть какое-то заветное желание? Ну… такое, чтобы ты долго мечтала. И чтобы я мог его быстро исполнить.

– Было…

– Какое?

– Уже неактуально, – протяжно выдыхает она.

– Как жаль… – тяжело сглатываю я.

Даже повода отсрочить казнь теперь нет.

Ёж, тихо появляясь из-за поворота, всаживает несколько снарядов с транквилизатором в дракона. Тот, содрогнувшись, удивленно вскидывает уши и заваливается на бок.

А я смыкаю кисти на её шее – тонкой и уязвимой.

Прижимаюсь снова к ее губам и со всей силы, стискиваю шею, блокируя поступление крови в мозг. Она бьётся мод моим телом, пытаясь вдохнуть. Это несколько секунд и всё… и всё! Ты просто отключишься и больше ничего никогда не почувствуешь. Потерпи, детка…

Хам

Блять… ну хватит! Ну давай же!..

Но моя девчонка живуча, как настоящая качественная зараза и обессиленно продолжает трепыхаться. И уже когда ее кисти падают со стуком костяшек на пол, что-то рвётся у меня внутри. Оглушает! Сжав зубы ору про себя и на себя, но руки разжимаю. И с отчаянием даю ей пару пощечин.

– Дыши, зараза!!

Скатываюсь с нее, падая на спину и с облегчением слушаю, как хрипло и задыхаясь, она громко втягивает в себя порции воздуха.

Дышит…

Переворачиваясь упирается руками в пол и откашливается, руки подламываются, падает на бок, хватается рукой за горло. И снова судорожно и хрипло втягивает воздух.

Живая…

От этого факта меня вертит как на пьяных каруселях. Твою мать…

Отдышавшись закрывает глаза, из-под ресниц катятся слёзы…

Присаживается, растерянным движением поправляя растрепавшиеся волосы. Вытирает рукавом слёзы. Облизывает свои опухшие губы. Молчит, обхватив себя руками за колени.

– Ну, давай… выговорись уже… – хриплю, вставляю в губы сигарету, щелкаю зажигалкой. – Разрешаю.

Затягиваюсь глубоко… так, чтобы на пару мгновений отпустило от всего этого треша. Руки трясутся…

Она бросает на меня искоса равнодушный пустой взгляд.

И меня так болезненно это сносит, что опять спонтанно запускается термодинамический артефакт. Температура вокруг резко падает до состояния морозилки. Изо рта клубы пара… кожа немеет…

Дарья двигается к щенку, убирая с лица тут же заиндевевшие влажные волосы. Выдергивает из него капсулы с транквилизатором, зашвыривает их подальше. Берет его на руки.

Я пытаюсь поймать поток ее сознания, но не получается. Может, потому что, я не в себе? А я не в себе…

Мне очень хочется оправдаться перед ней. Что я должен. Обязан. Что выхода у меня нет. Что на кону гораздо больше, чем жизнь девочки и моё желание, держать её рядом.

Но я сжимаю челюсти. Это все лишнее. Мне не нужно её прощение и понимание. Мне похуй… Оно ничего не поменяет. Мне нужно понять, как оставить ее живой. И желательно здесь. Где-то очень далеко от меня. Чтобы вернув Абстинет на место, я не завершил начатое сейчас без зазрения совести.

Как это сделать? Это непросто…

Согласно правилам, любой бунт или неисполнение приказа среди подчинённых Стража – это приговор. А эта идиотка такого натворила, что мне её не отмазать. В этой реальности беспредел положен только одному существу – мне. Остальные будут натянуты на кол. Мной же. Или за границами будет не уследить.

Если её не убивать, то только в Да-ад. По мне – так это похуже смерти.

А если обвешать ее артефактами? Засунуть вместе с драконом? Выживет?

Может быть. Да только местный смотрящий начнет за ними такую охоту, что…

Самое стрёмное, что цена вопроса была поцелуй! Поцелуй, Хам! Поцелуй ты её тогда и не пришлось бы убивать. Такая вот… то ли арифметика… то ли лирика… то ли физика…

Но кто же мог подумать, что зараза такая ебанутая борзая гордячка!

Рывком присаживаюсь. У меня есть примерно сутки, чтобы придумать невозможное.

Пошатываясь, встаю на ноги. Подхватывая ее сзади за талию тяну вверх. Ее подошвы проскальзывают по застывшему скользкому полу.

– Вставай… у нас очень мало времени.

Прижимаю к себе. Времени и правда очень мало. Я пытаюсь урвать какие-то бессмысленные крохи её. Запах волос, например… золотистые блики на её радужке… Скоро мы расстанемся.

Нас обоих трясёт от холода. А может и не от него. Разворачиваю к себе, заглядываю глубже в глаза, восстанавливая ментальный контакт. Не моргая безэмоционально смотрит мне в глаза. Мыслей нет…

И даже теперь, когда нет плотного контакта с ее шизанутой манерой мысли и восприятия, я уже дохну от чувства какой-то невосполнимой потери.

Беда…

Ты наденешь Абстинет, Хам. Это пройдёт.

Абстинет это важнее всех других артефактов взятых вместе, потому что помимо прочего, он – это способность делать беспристрастный выбор. И головой я выбор сделал. Но не хватило мне именно беспристрастности.

Её пошатывает с тяжёлым драконом на руках. Плотность его тела сильно отличается от нашей – вместо пористых костей жаростойкие сплавы. Прижимая к себе веду к выходу. Перехватываю за руку, чтобы выйти первому.