Реликтовый экземпляр, к слову. Вымерли они давно. Одни только описания нескольких видов и остались в бестиарии.

— Ни помню, — чавкая и хрумкая, пропищала она. Глаз при этом даже не открыла.

— Девочка или мальчик?

— Девотька! — Пошевелив ушами и еще сильнее зажмурившись, причмокнуло это недоразумение.

— Хм. Крысу я есть не буду. Сама позавтракай. — Аккуратно положила перед нечистью ее же взятку, принесенную мне, чтобы я не ругалась за сожранные орехи.

Один глаз розового монстрика приоткрылся, оценил тушку рядом, маленькая задняя — задняя! — лапка вытянулась вперед и сцепила когти на предложенном.

— Хм! — снова глубокомысленно выдала я и посмотрела в окно. Занимался рассвет.

Ну что, логично. Вечер в компании одушевленных артефактов. Ночь в обществе орков, камлающих вокруг костра и призывающих своего непутевого вождя. Того самого, с малиновой шевелюрой, слинявшего в неизвестном направлении вместе с ритуальным топориком. Утро встречаем под бодрое пуканье и чавканье, любуясь розовой лысой реликтовой нечистью и волосатым дохлым грызуном.

Именно так, должно быть, и проводят обычно время среднестатистические феи.

Глава 9

Пришлось мне вставать и открывать створки окна настежь, чтобы изгнать миазмы тех, кого пучит от орехов. Запустила заклинание для чистого воздуха, пола, стен, мебели и вообще всего. Генеральная внеплановая уборка.

Горгулья продолжала чавкать, доедая последние орешки. Хрустальная бонбоньерка была крепко прижата к ее пузику. На мордочке с закрытыми глазами читалась решимость не отдавать лакомство и не отвлекаться ни на что, пока все не будет съедено. Я это отчетливо понимала, поэтому молча, сжав зубы, чтобы не ругаться бранными словами, занималась утренними хлопотами.

Постель придется опять перестилать. Крошки на простынях мне никогда не нравились. Шерсть от дохлых крыс на подушках и одеяле — тоже.

Поняв, что изгнать это несуразное розовое нечто легко не выйдет, подхватила ее под мягкое теплое пузико и приподняла обеими руками. Мелкая проглотина даже не пискнула, но крепче сжала передними лапками посудину с конфетами, изящно отставленной задней — мясную добычу. Глаза при этом не открывала.

Пересадила я ее на стул. Перестелила постель. Со вздохом достала бумагу и ручку, писать подруге и среднему брату.

«Завела питомца. Карликовая горгулья. Я ее хорошо отмыла щеткой, поскольку она была в каменном состоянии. Думала — статуя. А она вышла из сна. Почему-то розовая и лысая, чешуи нет. Болеет? Чем лечить? Что они ели в дикой природе? Сестра».

Следующий магический вестник полетел Монике.

«Лови фею. От орехов пучит розовую лысую карликовую горгулью. Что с ней делать? Прежнюю хозяйку она, похоже, довела так, что ее обратили в камень. На вид — мерзоватенькая. Нужно все, что найдешь в библиотеке о горгульях. Клара».

Ответ от брата прилетел буквально через минуту.

«Где взять?! Я тоже хочу! Без чешуи эта нечисть бывает после банных процедур в руках моей сестры. Поздравляю, ты сделала горгулью лысой. Лет через сто она снова обрастет. Купи мне парочку, если найдешь. Я в библиотеку. Напишу позже. Леандр».

Я покосилась на маленькое лысое чудище.

— Это фиаско, подруга, — пробормотала я.

Ни за что не признаюсь, что это я так тщательно отмывала щетками и мочалками каменную горгулью, что счистила с нее чешую, словно с большой рыбины.

Теперь даже и ругаться-то на это недоразумение неловко. Я розовая. Она розовая. Фея, которая человек. Облысевший представитель вымершего вида нечисти. Нормально.

Грохот, донесшийся с первого этажа, оказался неожиданным. Кто-то настойчиво колотил во входную дверь.

Я покосилась на любительницу орехов. Прикинула и решила, что одну ее тут не оставлю. Не для того я тут навела порядок и перестелила постельное белье, которое чистое и которое я, вообще-то, только накануне стелила. Тут я вздохнула, представив, сколько еще предстоит таких внеплановых мелких дел, раз завелась «питомица».

Стук повторился. Утренний визитер весьма настойчив.

Я шагнула к стулу, подхватила эту самую питомицу, зажала под мышкой и направилась вниз.

Горгулья чавкала, бонбоньерку не выпускала. Крысу тоже. Но глаза приоткрыла и смотрела, куда я ее тащу.

Вот в таком виде я и открыла дверь.

На крыльце стояла немолодая человеческая пара, настроенная весьма недоброжелательно. Увидев меня, они замерли, а потом женщина набрала полную грудь воздуха, но ее опередил супруг:

— Ваша тварь?! — гневно ткнул он пальцем в горгулью.

— Моя.

— Хищная?!

— Сторожевая, — подумав, ответила я.

Женщина выпустила воздух, не став орать, но гневно уперла руки в боки.

— Так почему это жуткое чудовище сегодня ночью орудовало в нашем доме? А?! Это что за возмутительный произвол?! Я требую ответа и вернуть то, что она у нас утащила!

Я машинально погладила монструозинку по лысому загривку и спросила:

— Крысу там поймала?

— Дя! Там еще мнёга.

— Придется отдать. Это их крыса.

— Ня! — вытянула она вперед заднюю лапку.

Я аккуратно подцепила дохлого грызуна за хвостик, когтистые пальчики тут же разжались. И я протянула мужчине то, что просила его супруга.

— Приношу глубочайшие извинения за своего охранного питомца. Это больше не повторится. Отныне она больше не будет ловить крыс и прочих вредителей на вашей территории.

— Э-э-э... — Опешил тот, таращась на то, что я ему протягивала. — Зачем вы мне это даете?!

— Вы же сами только что потребовали вернуть то, что она утащила из вашего дома. Вот, возвращаем.

Сосед моргнул и растерянно посмотрел на жену. Та тоже потеряла боевой запал, опустила руки и осторожно спросила:

— А что, много у нас крыс?

—Дя! — прочавкала горгулья очередным орешком.

— Большие? — снова уточнила соседка.

— Дя! Во-о-о! — развела в стороны лапками розовенькая нечисть. Задними лапками. Передние бережно придерживали бонбоньерку.

— Кхе-кхе, — многозначительно покашлял мужчина.

— Вы крысу свою будете забирать, риат? — ткнула я к нему трупик. А то уже рука устала держать.

Жена тут же ткнула его в бок указательным пальцем.

— Уважаемая риата, — вежливо обратился он ко