– Понятно почему, – сказала Усаги. – Потом ты не сможешь от него оторваться. Часто нельзя, и нужно, чтобы кто-нибудь был рядом, чтобы остановить, если увлечёшься.

– Я могу остановиться в любой момент. – Тора положила Зеркало назад в сундук и с шумом задвинула ящик. – Пошли, Кумо. – Дымчатый леопард потянулся, зевнул и вышел из Зала вслед за ней.

Усаги стояла возле сундука, задумавшись. Могло ли Зеркало показать Торе её отца, пропавшего столько лет назад? Трудно поверить, но ведь Тигрицу они тоже не надеялись увидеть живой. Усаги решила заглянуть в Зеркало сама. Как-никак она была Наследником Воина и уже не раз им пользовалась. И она-то умеет владеть собой.

Усаги быстро вытащила из ящика мерцающий диск и заглянула в него, пытаясь оживить свои туманные воспоминания и представить отца Торы. Ей было семь лет, а Торе восемь, когда нагрянувшие захватчики стали хватать всех взрослых, обладавших Дарами. Он работал кузнецом у них в городе, и отец Усаги часто носил к нему свои инструменты на починку или заточку. Четверо старших братьев Торы, тоже обладавших металлическим даром, работали рядом с ним в кузне. Усаги вспомнила, как там было жарко…

Отражение в Зеркале исчезло, и вместо него появилась выгоревшая кузница с развалившейся печью.

– Нет, нет, нет, – нетерпеливо пробормотала она. Ей нужно было увидеть самого кузнеца, но память подсказывала, как она пришла к нему с отцом (тот принёс свёрла и пилы, завёрнутые в кусок кожи) и убежала от него играть с Торой. Зеркало затуманилось и потом показало вернувшуюся в спальню Тору и лежащего у её ног Кумо.

Муть и слякоть! Ничего у неё не получилось. А может, это было всё, что осталось от кузницы и от кузнеца. Она продолжала вертеть Зеркало между пальцев, борясь со своим прежним искушением. Так давно не просила показать Уму! После того как сестра решила остаться в Академии Синего Дракона, Усаги месяцами не заглядывала в Зеркало, боясь увидеть, в кого она там превратилась. Если попробовать сейчас…

Ещё с минуту Усаги колебалась, потом вернула Зеркало на место. Нет, сейчас она была не готова. Торе, наверно, просто показалось… потому что она убедила себя, что отец жив. А она, Усаги, даже сестру боится увидеть, не то что спросить Зеркало о родителях. Скорее всего оно покажет огромный курган, где те похоронены вместе с сотнями других жителей Мидаги…

Когда Усаги проснулась на следующее утро, Торы нигде не было видно. Она быстро съела свой завтрак, заглотив кусок тыквенного пирога и отхлебнув из чашки ароматного чаю. Ину и Рана нашлись в Большом Зале – они были заняты приготовлениями к новому походу. Рана сидела на матах возле стены с оружием и раскладывала по кучкам металлические наконечники для стрел – треугольные, ромбовидные, в форме пик и кинжалов.

– Какие из них будут с ядом, Ину? – спросила она.

Наследник Воина Собаки полировал в это время бамбуковое древко стрелы. Оторвавшись от работы, он окинул взглядом все разложенные наконечники.

– Дальнобойные треугольнички.

Пока Усаги помогала Ину с древками, Рана аккуратно сплюнула яд в небольшое блюдце и начала обмакивать в него треугольные наконечники. Во время пребывания на Нефритовой Горе она внезапно открыла в себе этот змеиный Дар (так Усаги однажды обнаружила свой древесный) – но открытие было не самым приятным.

Во время Праздника Середины Осени Гору проглотил все остававшиеся лунные пряники, и Рана решила поделиться с подругами своим. Когда Усаги и Тора откусили по кусочку от её пряника, их вначале вырвало, а потом как будто парализовало. Хорошо, Ларец Целителя оказался рядом. Сперва никто не понял причины, но после нескольких таких случаев, когда щедрость Раны оканчивалась для кого-то неприятными последствиями, догадались.

Теперь Рана ела из отдельной посуды и едой ни с кем не делилась. Все понимали, что со временем, по мере развития способностей, яд её может стать смертельным. Поначалу она расплакалась. – Это не Дар. Больше похоже на проклятие. – Но вскоре Дару змеи нашлось подходящее применение.

В прошлом походе Сару и Ину испытали отравленные ею металлические лезвия: яд пока был не очень сильным, но, чтобы временно обездвижить противника, годился. И это было лучше, чем долго готовить его самим, смешивая разные ингредиенты.

Рана разложила наконечники сохнуть на подносе, потом отдала Ину.

– Спасибо, Змейка, – улыбнулся он.

Рана кивнула и, гордая собой, побежала искать остальных Наследничков.

Ину приподнял один из наконечников с помощью палочек для еды и внимательно осмотрел его. Потом взглянул на Усаги.

– Не поможешь? – Он опустил основание наконечника в блюдце с клеем перед тем, как прикрепить его к бамбуковому древку.

Усаги оглядела отравленные треугольники. Однажды испытав на себе действие этого яда, она не спешила иметь с ним дело снова. Глупости! Разве может она, Наследник, чего-то бояться? И Ларец рядом. Усаги уже не раз благодарила богов за то, что сподобилась захватить эту волшебную аптечку перед побегом из обители Синего Дракона. Ларец выручал их, помогая при отравлениях, зимних простудах, мелких ранениях и… болезни роста, когда Гору вымахал сразу на три головы и стал в полтора раза шире, чем был.

Она взяла древко и пару палочек и подошла к Ину. Повторяя его движения, подцепляла палочками наконечник, макала его в блюдце с клеем и закрепляла в полом древке стрелы. Ину дал ей тряпочку – вытирать избыток клея. За работой Усаги так и подмывало поделиться с Ину своими опасениями насчёт Торы.

– Как ты думаешь, если очень чего-то хочешь, это может произойти на самом деле? Или мечтать – значит убегать от действительности?

Наследник Воина Собаки повертел стрелу в руке.

– Тигрица любила говорить: «Чем только молить богов о рыбе, попробуй сплести сеть». Если ты чего-нибудь хочешь – ты действуешь. Потому что никто не получает всё, чего захочет, – он язвительно улыбнулся. – Даже Синий Дракон. А почему ты спросила?

Она рассказала ему про сны Торы, про Зеркало, про её предположения…

– Честно говоря, я немного за неё беспокоюсь.

– Хм. – Он стряхнул с глаз упрямый локон. – Знаешь, перед самым походом в Крыло Крачки Тора рассказала мне, что видела во сне Перо Правды, летящее по воздуху. Тогда мы только пожали плечами, но теперь-то ведь не скажешь, что сон не сбылся. Что если с момента появления на Нефритовой Горе её тигриное зрение стало острее?

Усаги перестала стирать клей с древка.

– Острее? Ты хочешь сказать, что она может видеть не только в темноте, но и в будущем?

– Возможно. – Ину взял стрелу из её рук, проверил, потом вставил наконечник покрепче в древко и отложил сушиться с другими стрелами. – Это редкий дар, но раньше встречались Воины с Даром предвидения.

Усаги задумчиво теребила кроличий амулет. Если Тора действительно может заглядывать в будущее… Значит ли это, что она могла бы предсказать, что с ними станет дальше? А если это что-то плохое? Не лучше ли было бы этого не знать?