Когда они шли обратно через плац, чтобы продолжить баталии со снабженцами и бухгалтерами, Джоул глянул на Хайнса и понял: похоже, Корделия права, тайный родительский клуб существует. За последний час он узнал про своего генерала больше, чем за полсотни рабочих совещаний, которые они уже провели. А Хайнс вроде бы совсем не против считать Джоула как бы… кандидатом в члены клуба? Почему-то это вселяло уверенность. Или, может, они просто как бы товарищи по несчастью? Чужие дети всегда были Джоулу абсолютно неинтересны, но сейчас он чувствовал, как открываются новые горизонты. И это немного пугало.

На барраярские военные корабли не берут семьи, а на отдаленных станциях, чье дело защищать жизненно важные – и зачастую спорные – п-в-туннели, не приветствуются лишние люди, попусту занимающее драгоценное жизненное пространство. Так и получалось, что семьи военных размещались, главным образом, на базах, поддерживающих космопорт на планете, – таких, как здешняя база Хайнса. В процессе службы наверху Джоул с такими вопросами стакивался лишь на расстоянии и рассматривал их как факторы, мешающие техникам и военным заниматься делом. Возможно, космическому адмиралу есть чему поучиться у наземного генерала.

И еще он стал лучше понимать, почему Корделия так настаивала на заполнении формы о ближайшем родственнике. Барраярская история полна подробностей о деятельности Эйрела в первые годы регентства, бывшие одновременно и первыми годами его брака. Но о Корделии история больше умалчивает, если не считать эффектного подавления мятежа Фордариана, чего она достигла, обезглавив узурпатора. Корделия практически полностью была занята заботами о Майлзе: в тот период медики не были уверены, что ребенок выживет. А когда она отпустила Эйрела на смертельный бой за п-в-туннель к Ро Кита (потом это назовут Третьей Цетагандийской войной), то осталась одна – изгнанница из родного мира, чужестранка в чужом. Ждать помощи от графа Петера, ее свекра, было бесполезно – от него исходила лишь реальная угроза жизни маленького Майлза. Как бы оно всё обернулось для Эйрела, не будь Корделии, которой он мог доверить своего любимого сына?

Джоул подозревал, что тогда Майлз оказался бы не единственной жертвой.

Все ждут рождения детей, которые изменят их будущее. Но никто не говорил Джоулу, что дети меняют и прошлое. Невероятное достижение для мальчишек, которые даже еще не доросли до бластулы.

Он покачал головой и последовал за Хайнсом в административный корпус.

* * *

Несколько дней спустя Джоул посадил свой флайер на мостовую перед Дворцом вице-короля и вышел. Не успел он сделать и шага ко входу, как дверь приоткрылась и на улицу украдкой проскользнула Корделия. Она оделась для выезда на природу: серовато-зеленая футболка, прочные коричневые брюки, на ногах ботинки, в руках холщовый рюкзак. Махнув рукой Джоулу, она быстро направилась к флайеру. Он открыл пассажирскую дверцу, проверил, удобно ли она устроилась, и вернулся на место пилота.

– Взлетай побыстрее, и уматываем отсюда, пока меня никто не перехватил с очередным: «Еще только один вопросик, ваша светлость!..»

– Как прикажете, вице-королева. – И Джоул, усмехнувшись, поднял машину в воздух. – Тайная эскапада? И куда путь держим, осмелюсь ли я спросить?

– Гора Роузмонт. Дам точные координаты, когда подлетим поближе.

Джоул кивнул и послушно повернул флайер, взяв нужный курс. Гора Роузмонт находилась примерно в двухстах километрах к юго-востоку, это самая высокая и впечатляющая вулканическая вершина в неплотной горной цепи, которую замыкал потухший вулкан близ Каринбурга. Координаты, собственно, и не требовались: даже на незначительной высоте Джоул уже видел на горизонте гору Роузмонт: конусообразный симметричный абрис, вершина, покрытая снегом, сверкающая как маяк в лучах предзакатного солнца.

– Я так тебе благодарна, что согласился подвезти, – добавила Корделия. – В это путешествие я правда не могла отправляться в одиночку. И попутчик мне нужен не только для того, чтобы держать камеру головида.

Значит, ему предстоит держать камеру? Интересно.

– Мне казалось, ты не страдаешь от дефицита внимания. Рыков, эсбэшники, твой персонал?.. – На самом-то деле ей требовалась недюжинное упорство, чтобы избавиться от их общества.

Она поморщилась:

– Не та компания.

– А я?

Она кивнула и устало откинулась на спинку сиденья.

Каринбург быстро остался позади. Под крылом флайера проносились редкие поселки, нанизанные, точно бусины, на русла рек. Все признаки человеческого вмешательства в природу скоро растворились в ровной, красноватой, покрытой кустарником полупустыне.

– А… что в рюкзаке? – попытался он поддержать разговор.

Корделия невесело усмехнулась и извлекла запечатанный пластиковый пакет, в котором было порядка килограмма… чего? Неужели?..

– Да, это песок, – подтвердила она, видя его изумление.

– Песок?

– Песок с Беты. Его доставили через п-в-туннели пару дней назад, но я только сейчас смогла вырваться сюда. – Немного помолчав, она сказала: – Ты уже обедал? Я не догадалась спросить. – Можно предположить, за счет чего она выкроила время на поездку.

– Нет, там в багажнике аптечка и плитки полевого рациона. На случай, если мы не успеем вернуться вовремя к цивилизованной трапезе. – «А если успеем, может, уговорить ее пообедать вместе?» Тут надо что-то получше офицерской столовки, хотя в Каринбурге выбор невелик.

Она фыркнула:

– Ну, еще бы! Оливер, ты как всегда готов к любым неожиданностям. По-другому, наверное, уже не можешь.

– Похоже, что так, – согласился он. – Ну и?.. На Зергияре ведь полно песка? – Причем, практически любого, какого угодно, всевозможного вида и консистенции, если судить по опыту общения со строительными подрядчиками. – Зачем импортировать песок с Беты?

– Мне его прислали. – Корделия вздохнула. – Ты ведь кое-что знаешь о том, как мы с Эйрелом познакомились здесь, на Зергияре? Только тогда он еще не был Зергияром. В моем экспедиционном журнале была всего лишь буквенно-цифровая маркировка и запись о потрясающем открытии.

Он кивнул, давая понять, что внимательно слушает и ждет продолжения. Эту историю он уже слышал несколько раз – и от Эйрела, и от нее, в чуть разных версиях. Но мог слушать снова и снова, потому что при каждом рассказе всплывали всё новые подробности. Не совсем, конечно, «как я встретил твою маму», но для него всё равно очень захватывающе.

Версия Эйрела начиналась с того, что он патрулировал склады для готовящегося вторжения. Он тогда был капитаном старого крейсера «Генерал Форкрафт», сосланный в дальнюю глушь из барраярского Генштаба, а его политическая карьера рухнула, казалось, бесповоротно. Выполнив на своем корабле плановое патрулирование через ведущую к Эскобару короткую цепочку п-в-туннелей, он вернулся нести дозор на орбите этой планеты, и тут-то выяснилось, что стоило ему отвернуться, как корабль Бетанского астроэкспедиционного корпуса прошмыгнул другим маршрутом и открыл здесь лавочку прямо у него под носом. Попытки интернировать пробравшихся на планету бетанцев пусть и жестко, но мирным путем были сорваны группой политических мятежников. Воспользовавшись удачной возможностью, они устроили свой переворот, когда Форкосиган возглавил наземный отряд, чтобы захватить в плен исследовательскую партию под командованием Корделии. После этого всё стремительно пошло ко всем чертям – в обеих версиях, хотя Корделия в этой части обычно была более лаконична. Таким вот образом оба они, брошенные своими кораблями, оказавшиеся – хоть и по разным причинам – в одинаковом положении, объединились, захватили «Генерала Форкрафта» и тем самым спасли Эйрелу жизнь. Его дальнейшая блестящая карьера со временем стала легендой. И, как и большинство легенд, искажалась при пересказе на публику.