Можно начать врать самому себе, что все это алкоголь и стечение обстоятельств. Что я просто добрый самаритянин, поэтому помог ей избавиться от слизняка Виталия. Но правда заключается в том, что сестра моей невесты меня будоражит, толкая в пропасть. И я не хрена не добрый.

Она меня злит, бесит и как-то странно восхищает, вперемешку с диким и очень острым возбуждением. Когда я вернулся домой, оставив Фифу спать в гостиной, я безбожно дрочил в душе, пытаясь избавиться от навязчивых звуков, скользящих внутри неё пальцев. Я сжимал твердый как камень ствол, водил по нему рукой, массировал головку, закрыв глаза и сжав зубы, представляя, что это делает Василиса, что я двигаюсь внутри неё, вбивая в стену подъезда. Спустил прям на плитку, как малолетний идиот, уткнулся лбом, тяжело дыша.

Но это не помогло. Она меня достала и скрутила в какой-то странный бараний рог. Каждое движение, очередное слово… Я жду её колкостей, меня они заводят, как не заводило ни одно забористое порно. С Анфисой все было иначе, все шло как по маслу: встретились, понравились, переспали. А сейчас я до ломоты в костях хочу бабу, которую мне ну никак нельзя трахать. И то, что я хочу её при наличии у меня невесты, делает меня, мягко говоря, подонком. Поэтому я бегу по беговой дорожке, усложняя себе задачу, то меняя скорость, то угол наклона. Но тело не обманешь, желания не засунешь в карман, а мозг не отключишь, как и влечение.

Она сестра моей невесты, как такое вообще могло случиться?

Когда мои ноги превращаются в желе, я покидаю спортзал, всерьез опасаясь, что мое сердце просто не выдержит такой нагрузки. Вернувшись домой, натягиваю майку и спортивные штаны, захожу в спальню, где перед зеркалом нарядившись в короткую кожаную юбку, крутится моя невеста.

— Что это ты в штанах и майке, раньше в трусах разгуливал? — смеется Анфиса, прокрашивая ресницы.

— Да подмерз что-то.

Вот она молодая красавица, бери не хочу, а я укладываюсь на кровать поверх одеяла, не думая о близости.

— Анфис, нам поговорить нужно, — меня мучает совесть.

Я не знаю, как рассказать ей, но и скрывать нет смысла. Это как-то неправильно.

— Потом, потом, все потом, — перебивает меня невеста. — Я так рада, что ты успел вернуться, — запрыгивает она на меня, усаживаясь бедрами на мертвенно-спокойное хозяйство. Ну все, приехали.

— Куда ты собралась? — натягиваю улыбку.

— Не я, а мы, собирайся, сегодня итальянские дизайнеры тусуются у нас в центре, нам обязательно нужно там засветиться. Мой агент сказал, что это сто процентный шанс. Это очень важно для моей карьеры.

Сказать ей сейчас, что хотел трахнуть другую и не трахнул только потому, что она отбилась вовремя? Тогда все ее планы полетят к черту. Громко выдыхаю. Наверное, для такого разговора никогда не будет подходящего времени, но вся эта модельная чушь так важна для нее, я не могу испортить еще и это.

— Я пробежал сто миллионов километров в казино и потом не меньше на беговой дорожке, я просто сдохну, если не посплю.

Анфиса задирает мою майку, царапает живот и целует пупок. А я вроде бы как-то и реагирую, но очень вяло. Отлично, скоро начну пить таблетки.

— Мой тигр старается для своей невестушки. Обожаю твое тело, особенно живот, — мурлычет Анфиса, ползая пальчиками по прессу.

— Ты точно уверена, что это безопасно?

Она спрыгивает и убегает, быстро натягивая сапоги и короткую шубку.

— Мы возьмем с девчонками такси, они уже ждут внизу, туда и обратно вызову по приложению и ехать будем втроем, не волнуйся.

Так хочется добавить: «Много не пей, доченька, папа будет переживать!».

А ведь раньше мы почти все вечера проводили дома, мне казалось ей нравиться смотреть со мной фильмы или тихо ужинать в ресторане. Но теперь же у нас модельная карьера.

Включаю телевизор, выбирая видеобокс, сейчас подберу себе отличную киношку для сна, чтобы вырубиться и хорошо выспаться к завтрашнему собранию. Но под моей задницей начинает что-то настойчиво вибрировать, я хмурюсь, потому что на столе в зале я отчетливо вижу свой мобильный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моя веселящаяся невеста забыла телефон, отлично, как она планирует вызывать такси? Откапав надоедливый аппарат, я спешу на балкон, но машины с шашками уже нет на дороге.

Мобильный в моих руках все звонит и звонит, а я не могу унять участившиеся сердцебиение, потому что на экране светится фотография Василисы. Очень хочется поднять и услышать ее голос. Эта убогая мысль, выбивает почву из-под ног. Откинув телефон, сажусь на кровать, скрещивая пальцы и опираясь на колени. Но смартфон снова оживает, не помню, чтобы Василиса так много звонила Анфисе, наверное, что-то случилось. Я просто узнаю в чем проблема и все.

Откашлявшись, жму на зеленую трубку и говорю:

— Алло.

На противоположном конце повисает пауза, а затем трубку вешают. По всей видимости, она меня узнала.

Идиотизм — похоже, общая черта обоих сестер, поэтому я набираю номер Василисы снова.

— Анфиса? — перепуганным голосом отвечает Василиса. — Прости, что так поздно, я правда не знаю, что мне делать, черт… И не знаю кому звонить, ну не Виталику же…

— Это не Анфиса.

Услышав мой голос, Василиса снова кладет трубку.

Мысль о том, что она попросит помощи у Виталика, неприятно жжет под ложечкой. Несколько минут мечусь между чувством вины и бешеной ревностью, и этот маятник замирает посередине, в точке безысходной депрессии. Но что-то мужское побеждает. Я перезваниваю ей сам.

— Анфиса?

— Мне казалось, что женщины, работающие на твоей должности и в таком крупном предприятии, должны быть более сообразительными.

Она снова вешает трубку, а я ощущаю прилив невероятного адреналина. Внутри все кипит от злости и какой-то идиотской радости, потому что несмотря на всю абсурдность ситуации, я нашел повод ее увидеть. Набираю Семенову, прошу определить, где сейчас находится аппарат этой недалекой женщины, потому что я уверен, что перезваниваться мы будем так да следующего утра, и она мне ничего не скажет.

Одеваюсь за считанные минуты и уже через полчаса звоню в ее дверь.