Аромат жареного мяса потек от костра во все стороны, Страг на правах умельца, определяющего готовность по меняющемуся цвету поджариваемого мяса, начал выдергивать из земли прутики.

Первыми протянул Каонэль и Селине, те приняли с благосклонными улыбками, Эвриала тоже поблагодарила кивком, с манерами знакома, амазонки поглядывали на них с покровительственным пренебрежением, настоящие сильные женщины в мужской заботе и опеке не нуждаются и от мужчин не зависят.

Страг заметил, что те, кто провел ночь в башне Теонарда, и сели у костра вместе, они с Лотером, Брестидой и банши, сам Теонард с Эвриалой, эти двое предпочли самый верхний этаж, хотя и там пусто, а все, кто устроился на дереве Каонэль, наговорившись за ночь, тоже сидят компактной кучкой: сама Каонэль, Аэлло, Мелисс и даже Керкегор, а остальные, что спали у затухающего костра, расположились вразнобой, но привычно соблюдая дистанцию между враждующими расами, мелкинд на противоположном конце от гоблина, а гном на ночь уходил в свои подземные апартаменты.

Теонард ел красиво и неспешно, сейчас пора блюсти позабытые за тяготами жизни манеры, смаковал даже, наслаждаясь мужским завтраком. Но Страг рядом заметил, что Теонард часто поглядывает на далекую фигуру Грагрха.

Каменный великан еще вчера опустил голову на грудь и погрузился в глубокий сон, ставши неотличим от скалы, вросшей в землю.

– Рассчитываешь на него? – спросил Страг.

– Надеюсь на этого мальчика, – сказал Теонард, – но только его нужно будить в самом конце сражения.

Лотер, прислушиваясь к их разговору, сглотнул большой ком мяса и просипел:

– Да, кто знает, что у них там за шаманы. Вдруг развернут и направят в нашу сторону?

Теонард содрогнулся.

– Да, слыхал о таких умельцах. Мелкинд, а ты как?

Виллейн на другом конце костра откликнулся:

– Не обучен. У меня честная магия. Да и той капли. А надо больше, больше…

– Какой же ты гном? – сказал Лотер с укором. – Или ты гном только по характеру?.. Ладно, еще у нас Булук. Очень толстошкурый, никакие стрелы и копья не проткнут. Разве топорами, но у него такая дубина, попробуй подойди…

Виллейн не стал доказывать, что он никакой не презренный гном, слишком просто ворг провоцирует, простая все-таки животная, ответил с достоинством:

– Булук хорош, очень даже. Как дерется горгулья, уже видели, все мы неплохие воины, даже очень даже… но теперь за нашими спинами будут и нежные девушки…

Аэлло вскинулась и посмотрела на него требовательно: кого это он оскорбил так тяжко, не вызвать ли на поединок и прибить, но во рту одуряюще вкусный ломоть мяса, а когда прожевала, момент для показного гнева был утерян.

На другом конце костра Тарнат сказал внушающим голосом, важным и рокочущим:

– Я уже послал клич. Мои сородичи могут успеть. Гномы всегда приходят своим на помощь.

– И даже тебе? – спросил Виллейн с недоверием. – Добрый и сердечный у вас народ. Любой другой бы тебя палкой по голове, и пошел дальше.

– Палкой меня не прибить, – ответил Тарнат с угрозой. – Меня даже молотами били… некоторое время. Пока я не обиделся на стук и звон в ушах.

– Сильно обиделся?

– Меня трудно обидеть сильно, – ответил Тарнат со скрытой угрозой в голосе. – Но и не сильно обиженный, я бываю как бы недовольным…

Керкегор произнес резким, сразу приковывающим внимание голосом:

– Ваша Цитадель стоит на ровном, как столешница, плато. Лишь справа защищена морем, а так нападай с любой стороны. Хотя это еще не Цитадель, а лишь башня под деревом…

Теонард недовольно хмыкнул, но смолчал, а Виллейн буркнул:

– Нападать можно не только с любой стороны, но со всех сразу. Не люблю такое. Я могу сражаться с кем угодно…

Тарнат протянул лениво:

– Да ну?

– Но только, – уточнил Виллейн, – чтоб подходили по очереди.

– И со связанными руками, – добавил Тарнат. – Знаем-знаем, ты великий воин. Вообще страшен за накрытым столом. Вон и с моей стороны два куска мяса куда-то исчезло…

Виллейн возразил:

– Я сижу с другой стороны костра!

– Вот-вот, – сказал Тарнат многозначительно. – А мясо исчезло…

Лотер проворчал:

– Впервые жалею, что не маг. Постреливал бы с высокой башни…

– У меня есть запасной лук, – сказала Брестида.

– Из него я не стрелок, – признался Лотер. – Могу, но плохо. Я честный ворг, мне бы лицом к лицу…

– Но лучше сзади на плечи, – сказал Тарнат невинным голосом.

– Тоже верно, – согласился Лотер миролюбиво. – Я ворг, а не человек с их правилами чести.

– Мое оружие, – сказала Каонэль, – меч, но могу из лука, если мне его одолжат.

– И покажут, – сказал Тарнат, – как пользоваться.

Теонард поднялся раньше, чем пришло ощущение сытости, остальные продолжали завтрак, уже не столько насыщая голод, как оттягивая момент, когда придется вставать и что-то делать для защиты Цитадели.

Амазонки расположились на отдых под густой тенью от дерева Каонэль, кони расседланы и пасутся в сторонке. Весь участок эльфийки покрыт густой сочной травой и очень красивыми кустами, серая остроушка пожелала себе не только дерево, о каком мечтала всю жизнь, но трава под ним усыпана по ее желанию цветочками и никогда не мнется.

Теонард издали вскинул руку в приветствии, Брестида вышла навстречу, поджарая, независимая и заметно осознающая свою силу и достаточное влияние, чтобы ее замечали.

Он посмотрел в ее изумительно зеленые глаза, что на загорелом лице смотрятся так, что не отвести взгляд, проговорил как-то странно охрипшим голосом:

– Хочу съездить в разъезд. Надо взглянуть, сегодня истекает срок в три дня.

– Дать коня? – спросила она деловито.

– Конь у меня есть, – ответил Теонард. – Хоть и не такой, конечно, как у вас, степнячек. Дай одну из твоих воительниц, чтобы я мог послать ее с сообщением.

Она покачала головой.

– Пусть девочки отдыхают.

– Ладно, – согласился арбалетчик.

Она крикнула ему уже в спину:

– Но с тобой съезжу я.

Теонард ощутил, как плечи напряглись сами собой, но продолжил идти дальше, не решаясь оглянуться и снова заглянуть в ее зеленые глазища.

Через пару минут за спиной простучали копыта, Брестида поравнялась с ним и поехала рядом, настоящее порождение огня с ее огненно-красными волосами и на красном коне с такой же красной гривой и роскошным хвостом, словно вынырнули из лесного пожара, готового поджечь все на пути.

Она перехватила его восторженный взгляд.