— Удачи, — крикнула на прощание Ника, когда я торопливо покидала кафе.

Помахав девушке, я устремилась на парковку, быстро отыскала машину и забралась на пассажирское место.

Виктор взглянул на наручные часы, довольно улыбнулся и молча завел мотор.

Он не задавал вопросов, не интересовался, что мы обсуждали, и был ли он героем наших сплетен. Ничего личного. И это вполне устраивало меня. Нужно время, чтобы обдумать слова Ники и принять для себя верное решение. Пусть я и обещала девушке приглядывать за Виктором, я все еще не могла решить, могу ли верить ему.

С работы меня отпустили чуть раньше, чем я обычно уходила. Никольский напомнил, что у меня совсем мало времени для переезда и стоит поторопиться. Я согласилась с ним, забрала сумку и отправилась к Тане.

Добравшись до квартиры, я все никак не могла подобрать слова, чтобы поведать ей об изменениях в жизни.

— Говори, — сказала она, упирая руки в бока. — Ты слишком молчалива, как приехала. Он тебя уволил? Все из-за Васи?

Я покачала головой, поднимая на руки кошку. Та довольно мурчала и больше не выглядела умирающей.

— Вот, — второй рукой извлекла из сумки ключи и показала их Тане.

— Что это? — недоверчиво покосилась она на связку.

— Ключи. От новой квартиры, где я буду жить.

На лице подруги отразилось изумление.

— Не думала, что ты так быстро съедешь от меня. Аренда, наверное, дорогая. Я же тебя не гоню, — не унималась Таня, пока я пыталась хоть слово вставить в ее монолог.

— Это ключи от служебной квартиры, которая находится рядом с офисом. Никольский выделил ее мне, чтобы я не теряла время на дорогу и всегда была под рукой.

Я решила умолчать, что он не только имеет доступ к той квартире, но еще и живет почти по соседству. Теории от Тани — не то, в чем я нуждалась.

Подруга еще раз подозрительно оглядела ключ, потом меня, а после вздохнула.

— Как-то это странно выглядит, Мара. Ты уверена в том, что поступаешь правильно?

Я покачала головой, решая, что умолчу и про наказание от Виктора.

— У меня очень мало времени на переезд, — направилась в комнату, где хранились мои вещи.

Подруга проследовала за мной.

— Помочь? — спросила она, остановившись на пороге.

Я согласилась, что лишняя пара рук не помешает, и мы занялись сбора. Таня уговорила меня не увозить все вещи, пусть их было и не так много. Взять все самое необходимое, чтобы если не срастется с работой, вернуться обратно к ней налегке. А то, что Таня примет меня обратно в любой момент — даже не оговаривалось. Она сразу заявила это, вытаскивая чемодан из шкафа.

В итоге, когда мы закончили со сборами, передо мной стояло два чемодана, три сумки, в одной из которых сидела не готовая к путешествию Вася, жалобно протестуя. Ее лоток, корм и прочие мелкие атрибуты беззаботной кошачьей жизни были также бережно упакованы.

— Я буду без вас скучать, — заявила Таня, помогая спускать вещи вниз, к машине.

— Я тоже, — улыбнулась девушке, отмечая, что здорово иметь большую машину, в которую вмещается достаточно барахла.

До квартиры Таня настояла меня сопроводить, обещав, что вернется обратно на такси. Она хотела убедиться, что я благополучно поселюсь, и меня не поджидают там неприятности.

Я сдержалась, чтобы не рассмеяться, на мгновение представив, как переступаю порог, а там уже дожидается Никольский в одном фартуке. И почему фартук? И что за фантазии такие?

Первой через порог мы запустили Васю, пусть проверит заодно наличие посторонних. Следом вошли мы с Таней, волоча на себе весь багаж и тяжело дыша.

— Ну и квартирка, — присвистнула она, оставив на пороге вещи и осматриваясь по сторонам.

Да, я была согласна с подругой. Пусть квартира и была служебной, но три комнаты, просторный санузел, светлая кухня с дорогим кухонным гарнитуром и техникой, могла превзойти даже ее ожидания.

— Я завидую тебе, — усмехнулась подруга.

— Заглядывай в гости, — предложила ей, и девушка быстро подхватила эту идею. — Вася будет скучать без тебя.

На глазах подруги проступили слезы. Она быстро смахнула их, возвращаясь к чемодану. Пока кошка обследовала тщательно дом, заглядывая под мебель, обнюхивая углы, я проводила Таню, которую дожидалось такси.

Раскидав необходимые на утро вещи по местам, я устало легла на кровать. Отметив, что новое место для сна во многом превосходит диван Тани, я расплылась в счастливой улыбке. Наконец-то высплюсь. Потянувшись к телефону, я открыла сообщения и быстро набрала короткое, но емкое для Никольского.

«Мы переехали.»

Ответ не заставил себя ждать.

«Кто мы?»

Улыбнувшись, я взглядом отыскала Васю, которая забралась на подоконник и всматривалась вдаль. Сделав пару снимков, я выбрала наиболее удачный и отправила Виктору.

Но вместо сообщения, я получила от него входящий звонок. И быстро ответила, помня наказ от начальника: всегда отвечать.

— Маргарита, — произнес он, — я и забыл, что вы собирались переехать с кошкой. Вас все устраивает?

Я усмехнулась, отмечая усталый голос босса.

— Более чем, — произнесла я. — Вы дома?

— Нет, на работе.

Я покосилась на висевшее на стене часы. 22.38.

— Уже поздно, — тихо произнесла я.

— Да, — согласился он, и мне показалось то, что я расслышала его тихий вздох.

— Вам нужна моя помощь? — мчаться и помогать Виктору я сейчас меньше всего хотела, но готова была играть роль верной помощницы до конца.

Мужчина хрипло рассмеялся.

— Нет, Мара, — отозвался он, и мое имя вновь прозвучала из его уст по-особенному, зарождая дрожь в теле. — Вам пора спать. Как и мне. Пожалуй, оставлю все на завтра.

— Хорошо, — постаралась, чтобы голос звучал спокойно. — Спокойной ночи, Виктор.

— Спокойной ночи, Мара, — хриплый усталый голос заставил меня сжать челюсти, чтобы не выдохнуть, пока я не убедилась, что он отключился и не услышал срывающийся стон с губ.

На следующий день Виктор выглядел не очень хорошо. Темные круги пролегли под глазами, а настроение — на грани отчаяния и злости. Он проигнорировал все мои попытки облегчить ему работу, берясь за каждое дело самостоятельно, а меня отсылая печатать бумажки, помогать Инне и перекраивать его расписание, внося дополнения.

Изучив окончательный план на ближайшую неделю, я поняла, что в таком темпе можно и помереть, не заметив как от усталости перестанет двигаться тело, а мозг откажется работать. Но начальник был неумолим, не позволяя и слова вставить.