– Скоро эти циркачи уйдут в историю окончательно. Марко Франчелли отдаст Синюю печать. Это будет первым шагом к гибели Магусов.

Альберт Фреймус задумался:

– Одна проблема, Чучело. Девочка давно стала звеном пищевой цепочки фауны Северного моря.

…Клаус Хампельман зашел без стука. Сознание хозяина было недоступно, а новость была слишком важной. Новость была… невероятной. Мягко говоря.

– Погляди, Клаус… – Колдун кивнул в сторону вращающейся модели.

– Их же еще не выпустили в серийное производство, – удивился Хампельман. – Вы купили прототип?

Шеф безопасности был совершенно равнодушен к техническому прогрессу. Однако иногда Фреймус нуждался в простых человеческих радостях – лести, подобострастии, лизоблюдстве, пусть даже в исполнении такого бездарного актера, как Хампельман.

– Не в курсе. Наверное, прототип, – небрежно заметил колдун. – В чем дело?

На перевязанную руку и замедленные движения своей куклы он внимания не обратил. Проникающее ранение от арбалетного болта в правом легком и два откушенных пальца – не те вещи, которые могли бы заинтересовать колдуна. Тем более что пальцы-то не его.

– Дженнифер Далфин…

– Надо же. А я только что о ней думал. Вы нашли что-то еще, кроме кулона? Неужели тело?

– Можно сказать и так, – ответил Хампельман. – Да, определенно, мы нашли ее тело. Она в Норвегии.

Альберт Фреймус поглядел на куклу, ожидая продолжения. Начало его заинтриговало.

– Как вы знаете, после пропажи, а точнее побега, девушки мы обыскали дно в районе ее падения. Дайверы обнаружили остатки одежды и кулон. Тела мы не нашли. Однако на всякий случай я поместил ее анкету в розыскном листе Интерпола – в списке детей, сбежавших из дома. В качестве опекуна указал себя.

– У тебя есть чувство юмора! И что же?

– Вчера я получил письмо. Дженни Далфин находится в Юго-Восточной Норвегии, в местечке…

– Детали неважны, – оборвал Фреймус и прошелся по кабинету.

– Судя по докладу, девушка неизвестным способом освободилась из камеры и прыгнула в море. Без одежды. Ее шансы выжить были крайне малы.

– Из камеры ей помогли выбраться, – уточнил Хампельман. – Видеонаблюдение было отключено. Предполагаю, что это был Калеб.

– А почему именно он? – полюбопытствовал колдун. – В замке тогда находилось свыше сотни человек. Или ты думаешь, что у Калеба есть особые причины освобождать Дженни?

– Сто пять человек, считая меня, если быть точным. Но Калеб и Дженни связаны – они члены одного Магуса, они товарищи по цирку. Она дралась за него, штурмовала ради него вашу резиденцию. Определенно у него есть особые причины. У Калеба Линдона был мотив и возможность.

– А еще ты его терпеть не можешь, – заметил Альберт.

– Калеб опасен и неуправляем.

– Я сам разберусь с нашим юным другом, а тебя, Клаус, я поздравляю.

– С чем, сэр?

– Ну как же! Нашлась твоя дочка! Малышка Дженни. Ты ведь уже купил билет на самолет?

– Да, сэр, – после короткой паузы ответил Клаус. – Вылетаю завтра.

– Зайди ко мне перед вылетом. – Колдун отвернулся к проектору. – Если Дженни добралась до Норвегии, она куда способней, чем я думал. У тебя могут возникнуть затруднения с доставкой обратно. Не стоит недооценивать Магус. Уж ты-то можешь отдать пальцы на отсечение, что это так. Да?

Шеф безопасности потемнел лицом и вышел вон. Колдун, довольно улыбаясь, вернулся к нетопырю и со скрипом почесал сухую шерсть.

– Что-то мистер Хампельман стал сдавать в последнее время, – обратился он к Чучелу. – Слишком много промахов, слишком много ошибок. Но ничего, это поправимо. В конце концов, алхимические трансформации – мой конек. Пожалуй, старине Клаусу не помешает небольшое… усовершенствование.

Все было неправильно. Все шло наперекосяк.

Так плохо Бьорну еще никогда не было. Дженни увезла полиция, Арвет уплыл. Он остался с Кристин! Просто чудесно. Лучшего и желать не стоит. Через два дня приедут родители и у них будет прекрасный семейный праздник с рождественскими свечками, пряничными ангелами и подарками от рождественского ниссе. И друга его Санта-Клауса.

«Как же так? Почему все так обернулось?»

Буря гремела над поселком, поднимала высокие свинцовые волны и качала лодки у пирса. Буря секла лицо ледяной крупой, гнула деревья и выжимала слезу. Стоять против ветра было невозможно, и он отвернулся от кипящей воды, от черного неба. Он не догнал паром. Так и не сказал этому… этому дураку все, что хотел. Почему все так получилось?!

Бьорн схватил ртом студеный воздух, и зубы тут же заломило. Клочок бумаги заплясал вокруг него, подбрасываемый ветром. Парень отмахнулся, но назойливая бумажка лезла в лицо.

«Бедный-бедный Бьорн…»

Парень оглянулся. Вокруг никого не было, только снег, град и молнии, только ветер и вой.

«Тебя все оставили…»

Бьорн попятился. Что за ерунда?

«Ты никому не нужен…»

Парень развернулся спиной к фьорду и быстро пошел домой. Ветер ударил ему в лицо с такой силой, что дыхание перехватило.

«Но ты нужен мне…»

Бумажный клочок – твердый и жесткий, как кусок картона, резанул по щеке. Парень вскрикнул, схватился за лицо. По пальцам потекла липкая кровь.

«Я тебя заберу, маленький пастор…»

Бьорна пробил озноб от ужаса. Он бросился бежать. Буря захохотала, бросила ему навстречу лед и снег, землю и небо и клочок бумаги с черными каракулями. Он ударил его в губы и залетел в рот.

Бьорн закашлялся, а проклятая бумажка елозила в горле, царапала его и никак не выходила. Бьорн полез вынимать ее пальцами, но этот кусок картона вдруг шевельнулся и, раздирая слизистую твердыми краями, сам по себе двинулся внутрь, глубже в горло.

Бьорн упал на колени, побагровел и судорожно хватал ртом воздух, а бумага лезла в легкие, разбухая, словно тесто, во все стороны. Перед глазами у него заплясали белые слепящие мухи, и парень завалился на бок, потеряв сознание.

Он пролежал так около десяти минут. Красный пуховик уже успело слегка занести мелким снегом и градом, когда Бьорн медленно и неуверенно поднялся. Двигался он, будто пьяный, но с каждым новым шагом все уверенней. Его глаза изменились – из бледно-голубых они стали почти белыми, словно радужку изнутри затянуло белой пленкой. Мальчик обвел поселок белесым, подслеповатым взглядом и двинулся к дому Кристин Эгиль.

* * *

Арвет вышел в конечной точке маршрута – городке Лаувик. Уже вечерело, и надо было торопиться, чтобы успеть на другой паром – в Оанес. Там надо сесть на автобус и уехать в Трондхейм. А уж оттуда и до дома рукой подать. Он сверился с расписанием – до прихода парома оставалось еще полчаса. Взял билет и направился в кафе в вокзальном терминале. У Кристин он даже не позавтракал.