На этот раз Лавиния замерла от удивления и бросила беспокойный взгляд на «жениха». Каково ему будет потом, когда придется заявить о расторжении помолвки? Но почему она должна думать об этом? Это не ее, а его проблема.

Тем не менее что-то странное происходило с ней. Перед ужином Витторио вышел из своего кабинета, остановился возле нее и сказал:

— Любой мужчина, взглянув на тебя, Винни, не захотел бы больше смотреть на другую женщину.

Она никогда не испытывала желания выступать на сцене — отнюдь нет, — но с этой минуты в ней проснулся совсем другой человек. Неожиданно она и в самом деле почувствовала себя невестой Витторио. И, как любая влюбленная женщина, не только испытывала гордость, что находится рядом с любимым мужчиной, но и горела желанием всегда быть под его защитой. Однако теперь она беспокоилась не за себя, а за него. Что он будет делать, если Мариетга не успокоится? И что он чувствовал, когда, будучи мальчиком, понял, чего добивается от него его кузина?

— Жены! Обожаю жен! — сально облизнулся Бруно Папароне, подавшись вперед так, чтобы положить свою ладонь на руку Лавинии.

Та тут же отвернулась от него. Она полностью разделала неприязнь Гейбриеллы к этому человеку — высокого роста, тучному, даже жирному, с густо напомаженными черными волосами. А его белый костюм с черной рубашкой свидетельствовал об отсутствии вкуса. Витторио же выглядел очень привлекательно и элегантно в строгом, сшитом на заказ светло-сером костюме и белой хлопковой рубашке.

Свое черное платье Лавиния нашла поначалу вызывающим. Но, увидев, во что вырядилась Мариетта, поняла, как права была Гейбриелла, посоветовав ей одеться именно так.

Обтягивающее платье Мариетты позволяло выставить напоказ все ее прелести.

— Именно такие я люблю, — хвасталась она Витторио. — Тесно облегающие платья словно моя вторая кожа. Кстати, я полагаю, ты предупредил твою невесту, что я утром частенько составляю тебе компанию в бассейне. — Мариетта повернулась к Лавинии. — Надеюсь, тебя это не шокирует: мы с Витторио любим поплавать голышом.

Голышом! Лавиния не смогла удержаться, чтобы не бросить на Витторио взгляд, полный ужаса, который Мариетта, к счастью, сочла преисполненным ревности.

Пока Лавиния переваривала услышанное, Витторио резко бросил Мариетте:

— Я могу припомнить только один случай, когда ты намеревалась утром поплавать в моем бассейне, но и тогда я дал тебе понять, что не в восторге от твоего присутствия.

— О, дорогой, — тут же нашлась она, неужели я сказала то, что ты хотел бы скрыть от невесты? Но, милый, она ведь не девочка и должна понимать, что у такого привлекательного и темпераментного мужчины, как ты, были и другие любовницы, — пробормотала Мариетта, положив ладонь на его руку.

Подобная бесцеремонность потрясла Лавинию до глубины души. Она представила, как бы чувствовала себя, будь на самом деле невестой Витторио. Разве можно остаться равнодушной, узнав, как твой возлюбленный разделял до тебя ложе с другими женщинами?

Однако Витторио остался подчеркнуто равнодушным к словам Мариетты. Он сбросил руку кузины и, приблизившись к Лавинии, обнял ее за плечи. Он так тесно прижал ее к себе, что, должно быть, почувствовал, как бешено бьется сердце его «невесты».

— Винни знает, что она единственная женщина, которую я по-настоящему люблю и без которой не могу жить, — сказал он, лаская кончиками пальцев ее обнаженные плечи.

Чем больше Лавиния слушала Мариетту и наблюдала за ней, тем больше соглашалась с Гейбриеллой, что вовсе не любовь движет помыслами этой женщины. Иногда она смотрела на Витторио так, будто ненавидела и хотела уничтожить его.

Бруно Папароне, просто Бруно, как он просил себя называть, все пытался привлечь внимание Лавинии, но она делала вид, что не замечает его подходов. В нем было что-то запредельно мерзкое. Одна только мысль о том, что он может коснуться ее рукой, внушала отвращение. Но воспитание не позволяло полностью игнорировать его присутствие, и Лавиния вежливо отвечала на вопросы финансового директора, хотя порой находила их бестактными.

В свою очередь он уже успел сообщить ей, что на месте юристов Витторио порекомендовал бы ему подписать такой брачный контракт, при котором в случае развода сохранил бы все свои деньги. К ее удивлению, Витторио, подключившись к разговору, мрачно заметил, что ни за что не стал бы подписывать подобный документ.

— Деньги — ничто, — сказал он таким уверенным тоном, что Лавинии сразу же захотелось ему поверить.

Затем Витторио взглянул на нее, и она вспомнила, как они познакомились и что на самом деле он думает о ней. Отчаяние охватило Лавинию, и ей захотелось, чтобы он наконец понял, как заблуждается на ее счет.

Приятно было осознавать, что хотя бы мать и сестра Витторио по-доброму относятся к ней. Кроме того, Гейбриелла заверила, что и старшая сестра весьма рада тому, что Витторио влюбился, и с нетерпением ждет встречи с Лавинией в следующем месяце, когда с мужем и дочерью приедет на остров.

— Муж Кьяры — дипломат, и сейчас они в Гааге, — сказала Гейбриелла.

Лавинии было бы совсем тяжело, если бы семья Витторио не признала ее своей.

Внезапно она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. О чем она тут думает? Разве она здесь не для того, чтобы играть роль невесты Витторио? И разве их помолвка не фикция, призванная лишь помочь ему избежать ловушки, которую приготовила коварная Мариетта? Нет, нельзя забывать, что Витторио принудил ее к участию в этом спектакле шантажом и силой.

Бруно назойливо трещал у нее над ухом, предлагая показать сад. Лавиния отрицательно покачала головой, и лицо ее снова, зарделось, когда она поймала на себе внимательный взгляд Витторио и прочла в нем предупреждение и гнев. Он что, и вправду подумал, что она может принять предложение Папароне?

— У Лавинии выдался нелегкий день. Я думаю, нам пора отдохнуть, — сказал он и резко поднялся.

Лавиния оглядела сидящих за столом. По выражению их лиц было видно, что все они однозначно поняли, чем вызвано желание Витторио поскорее уйти..

— Но, — попыталась возразить она, — я не…

— Не упрямься, — хмыкнула Гейбриелла. — Братцу не терпится остаться с тобой наедине… О, не делай такого лица, Вито, рассмеялась она и добавила: — Бьюсь об заклад, завтра утром тебе будет не до бассейна.

— Гейбриелла! — попыталась остановить ее мать, в то время как Мариетта бросила на Лавинию взгляд, полный ненависти.

Лавиния встала и испуганно замерла, увидев, что Бруно последовал ее примеру.

— Пользуясь привилегией друга семьи, сказал он, — я хотел бы поцеловать нашу дорогую невесту и пожелать ей спокойной ночи.

Но прежде чем он успел приблизиться к Лавинии, между ними встал Витторио и произнес с вызовом:

— Только один мужчина имеет право целовать мою невесту — это я…

* * *