— Любите рано вставать?

Она покачала головой.

— Как раз наоборот. Никогда не спала в таких условиях.

Он кивнул.

— Это понятно. Если бы у нас было хоть немного времени, я бы показал вам татарскую святыню Кырк-Азиз. В переводе с нашего языка это значит «сорок святых». Знаете, туда почти ежедневно свозят с различных концов Крыма больных, одержимых всякого рода недугами.

— Почему «сорок святых»? — с любопытством спросила Жанна. Ибрагим пожал плечами.

— Никто точно не знает. Шейх, который постоянно охраняет святыню, рассказывает, что когда-то сорок братьев стояли здесь на молитве, а их убили какие-то гяуры, ворвавшиеся в Крым.

— Гяуры? Кто они? — удивилась графиня. Раньше она не слышала этого слова.

— Гяуры — значит «неверные», — объяснил татарин. — Правда то или нет — никто не знает. Но в святыне есть гроб красного цвета, который все почитают.

— Неправда! — встряла в разговор неизвестно откуда взявшаяся Голицына. Жанна заметила, что княгиня умыла лицо и выглядела свежо. — Мне рассказывали знающие люди, что это не ваша святыня. Она принадлежит христианам. А сорок святых — это сорок юношей, принявших мученическую смерть за проповедание Евангелия.

Татарин не стал спорить, лишь деликатно добавил:

— Да, приходилось видеть там и христиан. Они тоже уверены, что святыня исцеляет от болезней.

Анна Сергеевна подошла к Жанне.

— Баронесса совсем плоха, — прошептала она. — Если бы не её состояние, можно было бы посетить святыню. Но я тороплюсь довезти её до имения моего доброго приятеля. Он обязательно пригласит ей врача, и, я уверена, Юлиана продолжит путь.

Жанна промолчала. Да и что было говорить? Сколько раз она высказывала своё мнение, на которое никто не обращал внимания. В конце концов, баронесса — подруга княгини. Взяв с собой в дорогу такую больную женщину, она в какой-то мере возложила на себя ответственность за её судьбу.

— Господь поможет, я уверена, — вздохнула Анна, не дожидаясь ответа графини. — Нужно перекусить и поскорее отправляться в путь, пока не так жарко.

Жанна кивнула. В этом она была полностью согласна с Голицыной. Ехать в лёгком экипаже в жару было нестерпимо.

Хозяйка уже накрывала стол. Кроме парного молока и свежего хлеба, она предложила путникам творог, сметану и картофельные оладьи. Всё выглядело довольно аппетитно, но есть Жанне не хотелось. Она выпила кружку холодного, обжигающего горло молока и попробовала свежеиспечённый хлеб. Он был вне всяких похвал. Анна Сергеевна ела быстро, торопясь скорее покинуть это место. Юлиана Крюденер, похожая на скелет, обтянутый жёлтой кожей, пила какой-то чай с травами. Она тоже едва прикоснулась к еде. Зато Ибрагим, хитро поглядывая на путников, уплетал за всех. Он взял предложенную хозяйкой плетёную корзину с едой и бутылками колодезной воды.

Жюли и её муж помогли баронессе удобно устроиться в экипаже, и миссионеры продолжили путь. По дороге татарин рассказывал о достопримечательностях, на которые путники почти не обращали внимания, страдая от жары. Жанна, пожалуй единственная из всех, старалась следить за его словами, чтобы не уснуть.

Вон место, известное под именем Борут-Хане, обведённое валом. По слухам, здесь когда-то изготовляли порох. «Однако, — хитро улыбнулся Ибрагим, — нашему народу тоже не всегда надо верить! Бывает так: понравится им место — они сочиняют легенду и присваивают название по своему усмотрению». Жанна улыбнулась в ответ. Хитрость татар она заметила давно. Даже не хитрость, а предприимчивость. Без неё в таких краях не выжить. Польщённый тем, что графине интересно с ним беседовать, Ибрагим показал ей немецкую колонию, видневшуюся вдалеке, и посетовал, что если бы все обитатели Тавриды так работали, то Крым давно бы уже процветал.

— Вскоре приедем в Карасубазар, — сказал он Жанне. — Кажется, там княгиня решила оставить баронессу. Если хотите знать моё мнение, ни один врач ей уже не поможет. Как можно брать в поездку такую больную женщину?

— Я не решала, кто отправится в Крым, — ответила графиня. — Есть более могущественные люди, скажем наш император Александр I.

Татарин скривился.

— Это была его идея — обратить нас в христианство? Смею заверить, у вас ничего не получится. Думаете, вы одни пытались рассказать нам об истинном Боге? Мы почитаем своего и не собираемся изменять ему. Как говорится, нет Бога, кроме Аллаха, и Магомед — пророк его.

Графиня пожала плечами.

— Я не веду такие разговоры, — резонно заметила она.

— Вы правильно делаете, — согласился Ибрагим.

Экипаж свернул в окрестности Карасубазара, приютившегося в едва приметной котловине. Когда карета въехала в город, Жанна обратила внимание на узкие, грязные, неправильно расположенные улочки. Стрелами взлетали в небо минареты мечетей, придававшие городу особенный колорит.

Экипаж трясся по немощёным дорогам. Женщина внимательно смотрела по сторонам, стараясь ничего не пропустить. Жилища, построенные обитателями Карасубазарского района, были довольно странными. Во всяком случае, они казались таковыми графине, привыкшей к величественным зданиям Парижа, Лондона и Санкт-Петербурга. Местные домики отличались беспорядочным расположением, пустынными дворами, окружёнными низкой каменной оградой. Хозяева строили хижины из обмазанного глиной плетня или воздушного кирпича. Судя по размерам, в них не могло быть больше трёх комнат. А некоторые, возможно, состояли всего из одной комнаты и сеней.

Графиня видела, что вход в дом часто располагался со стороны, противоположной улице. Из хлева слышалось мычание коров и блеяние овец. Жанна подумала, что хлев находится под одной крышей с жилищем. Всё это казалось ей не только новым, но и диким. Двускатные крыши домов хозяева покрывали соломой и глиной, а сверху клали черепицу. Для устойчивости крыша подпиралась двумя столбами, врытыми в землю. Небольшие квадратные окна прикрывались железными или деревянными решётками. К ним приделывались двухстворчатые ставни.

Двухэтажные дома мало чем отличались от одноэтажных. Нижний этаж делался из камня, второй — из воздушного кирпича. Женщина обратила внимание на неправильность многих домов. Часто второй этаж не соответствовал по размерам нижнему и выдавался над ним широким навесом. По мнению графини, это придавало зданию уродливый вид. Но, судя по всему, уродство нисколько не беспокоило владельцев. Когда она спросила об этом Ибрагима, татарин заметил, что такое несоответствие даёт большую жилую площадь наверху.

Вообще, у здешних людей была своя логика, возможно связанная с погодными условиями. На нижнем, более тесном, этаже жили во время короткой крымской зимы, а летом его использовали как кухню. Верхний этаж, на который можно было подняться по наружной лестнице через галерею, отличался чистотой и служил для отдыха, приёма гостей и ночлега. Окна в верхнем этаже делались в передней плетнёвой стене. Они были крупными, часто двойными, имели деревянные решётки из вертикальных стоек. Кроме того, в них прорезалось ещё одно небольшое окно квадратной формы, расположенное в задней стене. Из него можно было видеть всё, что происходило на улице.