— Ну, вдруг ты меня обидишь настолько, что я попытаюсь от тебя сбежать? Некоторые вот умудрились.

Арсений задумался, недоверчиво оглядел меня и хищно улыбнулся:

— Давай не будем смущать гостей нашей откровенностью. Ты прекрасно знаешь, что произойдет в этом случае.

— Понятия не имею, — не стала скрывать своего недоумения.

Наверное, этот взгляд останется в моей памяти надолго. Не помню, смотрел ли хоть раз на меня так Токарев, но мы с Арсом словно потеряли связь с реальностью. В черном омуте плескались нежность и загорающееся желание, уверенность в чем-то и просьба принять это нечто, несомненно важное для нас обоих. Я еле заметно кивнула, давая свое согласие, до конца не осознавая, на что.

Его лицо словно озарилось счастьем. Была ли то игра? Возможно. Но стоило моим губам почувствовать жаркое дыхание, уловить терпкий аромат алкоголя, как мир вокруг нас окончательно перестал существовать. Я вспомнила каждый поцелуй, испытанный мной в этой жизни. Их имелось множество, и практически все они принадлежали Вадиму. Длинные и короткие, нежные и грубые, страстные и не очень — последние два года я дарила их только ему. Взамен получала же, как мне казалось, такие же, полные любви и обожания. Но подобного ни разу не было, чтобы отнимало душу, побуждало к безотказному ответу и отдавалось горячей волной в каждой клеточке моего тела. Казалось еще мгновение, и я…

— Кх… кх... — вывело нас из забытья неловкое покашливание Нестерова. Я распахнула глаза и встретилась с такими же удивленными у Арса. — Похоже, “горько” сегодня не только у Алмазных Старших. Жанна, прогуляемся?

— Я… — донесся до меня дрожащий голос девушки. — Арсений, не могли бы мы поговорить наедине?

— Нет, — стиснув зубы, ответил он. — Вчера я стал женатым мужчиной, Жанна. И проводить с тобой время наедине мне уже не по статусу. Прошу нас извинить, но мы вас оставим. Аня?

— Д-да.

Арс бросил в сторону наших собеседников дежурную улыбку и повел меня в дом. Либо сам убегал. Впрочем, это было неважно. Ведь я до сих пор ощущала вкус его губ, и эти ощущения сладкой волной отдавались в теле...

Едва мы скрылись в доме, супруг долго и бесшумно выдохнул.

— Больше так не делай, — прошептала я так, чтобы услышал только он. Хотя тут никого не было, кроме нас.

— Ты сама дала согласие, — бросил он коротко и направился в гостиную.

— Знаю, но это самообман.

— Только не говори, что банально хотела насолить бывшему, — усмехнулся Арс.

— Задай этот вопрос сначала себе, — сказала, закрыв за собой дверь.

— Жестокая ты, Ань.

— Жизнь и не такому научит.

Мужчина подошел к журнальному столику и налил себе воды.

— Мы же обговаривали пределы допустимого…

— Речь шла только об интиме.

— Поцелуй — это тоже интимно! Тем более такой…

— Слушай, — не скрывая своего раздражения громко прошептал он, — если тебе понравилось, то так и скажи! Не перекидывай всю вину на меня. Напомню, что затея принадлежала прежде всего тебе.

— Но у меня ощущение, будто ты обвел меня вокруг пальца. — Заметив в его глазах злость, я дала попятную. Вечером. Этим вечером ему точно не отвертеться от моих вопросов. Правда, один следовало задать сейчас: — О чем вы говорили с отцом?

— Это наш с ним разговор, для чего мне тебе его рассказывать? — прищурившись, наблюдал он за моей реакцией.

— Что значит для чего? Это… это… и меня касается.

Я растерялась. Тот факт, что Арсений что-то скрывает, тем более при общении с моими родителями, меня возмутил.

— Ничего серьезного, можешь расслабиться. Всего лишь расписал нашу с тобой жизнь, скажем, лет на пятьдесят вперед.

— Арс, сколько ты еще будешь меня поддевать? — Не выдержав его пронзительного взгляда, я сложила руки на груди. — Это уже не смешно. Мы договаривались на десять дней. Все. Ни одного дня больше.

Арсений никак не отреагировал на мой выпад. А ведь меня так и распирало высказать все, что думаю. Он создавал вокруг нашего брака шумиху, но всему имелся предел. Не стоило усугублять ситуацию чрезмерной демонстрацией чувств, которых не было и в помине.

— Ань, перестань психовать, а то я и правда подумаю, что ты беременна.

— А вот это второй пункт. Ты представляешь, какие разговоры теперь пойдут? Дочь Алмазного в подоле принесла, потому и замуж выскочила.

— Я ничего такого не говорил, — нахмурился Снежный.

— Ты и не опроверг. Не знаю, что за игру ты затеял, но рамки дозволенного уже оговорены. Пожалуйста, следуй им. Токарев не занимает место вице-президента, и мы разводимся. Все. Хватит усложнять мне жизнь.

Под конец моя речь превратилась в шепот. Я осознавала свою вину, понимала, какая ответственность лежит на моих плечах и как моя выходка отразится на семье, однако признать это не хватало смелости.

— Хорошо, — равнодушно произнес Арсений, а у меня от его внезапного безразличия сжалось сердце. — Как скажешь.

Дверь приоткрылась, и в проеме появилась официантка.

— Ой, извините. — виновато бормотала девушка. — Анна Сергеевна, там вас все обыскались.

— Спасибо, сейчас спустимся.

Я вновь взглянула на Арсения, но тот всем видом показал, что не намерен продолжать разговор. Мне тоже было тяжело. Хотя так хотелось открыться, рассказать о своих страхах и, может, вновь почувствовать тот трепет, который испытала несколькими минутами ранее. Не найдя в себе больше сил смотреть на профиль мужчины, возвращаться взглядом к сжатым губам и заигравшим отчего-то желвакам, я решила удалиться. Пока не наломала дров, не показала большую слабость.

Наверное, я перегнула палку, но в любой игре есть границы, правила, запреты… Вот только меня не покидало ощущение, что те самые границы размылись, правила уже нарушены, а запреты Арсений стирал сам, шаг за шагом становясь мне все ближе. Я усмехнулась и в очередной раз обозвала себя глупой женщиной. Нельзя верить. Никому.

Мимо прошла официантка с пустыми бокалами. Мне следовало поторопиться на задний двор. Неспроста же нас искали. Но стоило сделать несколько шагов в нужном направлении, как на меня налетел Вадим.

— Ты что творишь? — его пальцы больно впились в мои плечи. Я постаралась освободиться.

— Отпусти меня.

Только бывший не внял моей просьбе, а потянул за собой за угол.

— Ты понимаешь, как неприятно смотреть на это все? — со злостью зашептал Вадим. — Понимаешь, что делаешь мне с каждым разом все больнее? Ладно, слухи о свадьбе. Чертову женитьбу еще можно спустить с рук, но ваша игра зашла слишком далеко.

В его словах просквозило незнакомое мне до сих пор отчаяние. Я не слышала его таким, не сталкивалась с этой стороной его характера, не видела в нем искреннюю ярость и растерянность. Казалось, до сих пор он скрывал от меня себя настоящего. А сейчас исходившие от него флюиды печали насквозь пробивали мою броню, и сердце начинало биться быстрее. Ситуация с Арсением проигрывалась в моих глазах так, как видит ее Вадим. Поведение бывшего говорило о наличии чувств, и, вероятно, он был со мной не только ради денег, положения и связей, а любил меня. По-настоящему. Только…