— Еще, прошу… Пожалуйста, пожалуйста… Да-а-а-а… — протяжно выстанываю я, полностью сдаваясь и сгорая в лихорадке.

Наплевав на сдержанность, исторгаю из себя крик и громко оповещаю о своем оргазме. Он буквально прошивает мое тело молнией, заставляя его биться в судорогах. Одна за другой меня смывают волны цунами, оставляя после себя ошметки моей воли и гордости.

Но именно сейчас я не горю желанием погружаться в омут самобичевания. Не сейчас, когда я колыхаюсь в океане удовольствия, ловя в себе отголоски затихающей страсти.

И когда мне так хорошо, я не могу не улыбаться благодарной улыбкой удовлетворенной женщины, а Мироша (теперь мне хочется называть его только так и мурлыкать от счастья) заботливо подает мне полотенце. Ну как в такого не влюбиться?!

Любимая женщина стонала от моих ласк. А я не мог поверить, что всё это происходит наяву. Крышу срывало от ее стонов. В горле клокотал жар. Пах распирало от желания. А от ее живых настоящих реакций сдохнуть можно было! От того, как она изгибалась и откровенно показывала эмоции, насаживаясь своей влажной плотью на мой язык.

Больше ничего мне было не нужно в эту минуту, хотя член уже натягивал брюки и готов был вырваться на свободу. Но мою сладкую девочку с моим ребенком в животе нужно беречь и не подвергать ее опасности. Даже то, что она подпустила меня к своему телу, большое достижение и очередной шаг вперед. Это надо ценить и не форсировать события излишним напором и рвением.

Я наконец-то с усилием и сильным нежеланием оторвался от сладкого нектара и посмотрел в затуманенные желанием глаза Нины. Она выглядела вялой и посоловевшей, совершенно томной от моих ласк.

— Давай я отнесу тебя в кроватку, — говорю ей, увидев, как в глазах вспыхивает пламя. Моя гордая и непокорная девочка, за это и полюбил.

— Тебе мало? — спрашивает она.

— Конечно мало, мне тебя всегда мало, — подмигиваю я ей, подхватывая на руки.

— Отпусти меня! Ну! — требует она, бодая меня головой. — Ты бесчувственный чурбан, который думает только об удовлетворении своих низменных потребностей. Я не позволяла нести меня в кровать!

— Мои потребности сейчас на последнем месте, хотя и взрывают мне штаны, — ухмыльнувшись, уворачиваюсь от ее кулачков, безвредно колотящих по моей груди, и бегло поднимаюсь в спальню, где кладу свое сокровище на кровать.

Нина сразу же забирается под одеяло, наверняка думая, что для меня это преграда, но я и не хочу на нее нападать, наоборот, мне нужно, чтобы она ощутила себя рядом со мной в безопасности и почувствовала настоящий комфорт. Еще очень важно завоевать ее доверие, которое я так бессовестно обманул.

— Послушай, Нинуль, ты можешь чувствовать себя в безопасности со мной, я не насильник.

— Точно? — она приподнимает бровь и надувает свои аппетитные губки. Вот бы почувствовать их на себе, плотно обхватывающими головку. Хорошо, что Нина не может читать мысли, а то они прямо противоположны заявленным лозунгам.

— Точно-точно, — меж тем отвечаю, — но если дама желает…

— Мирон!

Не могу удержаться от подначиваний. Слишком она меня возбуждает. Член не собирается успокаиваться, я не удовлетворен и хочу ее до одури.

Но пока никак, нельзя, фу!

«Дружок, ты бы полегче», — сказал я нижнему органу про себя. Но как ему было успокоиться, когда я полгода мечтал об этой женщине? Боже, какой я дебил, почему я раньше не позвонил ей? Теперь должен бороться с последствиями собственной глупости и разгребать то, что наворотил.

— Это была разовая акция, — продолжает ерепениться моя колючка. — Не думай, что тебе перепадет что-то еще.

— Я не думаю, я уверен в этом, — заявляю я, ничуть не сомневаясь в своих словах.

— Ну знаешь! Таких наглецов я еще не видела! — возмущается Нина, похлопывая по постели руками и расправляя одеяло.

— У меня есть все основания думать, что тебе нравится моя наглость, дорогуша, — дразню я ее и усаживаюсь на кресло, чтобы не пугать своим близким присутствием.

Она, небось, думает, что я прямо возьму и прыгну на нее, рыча как зверь. А что… Моя бурная фантазия тут же рисует эту картинку…

— Может быть, ты выйдешь? — кивает разрушительница грез в сторону двери. — Я бы, знаешь, поспала.

— Что, так сильно утомилась? — намекаю ей на наше приключение на кухне.

— Хватит уже считать, что ты такой мастер по ублажению! — выпаливает она и тут же на глазах краснеет, наверное вспомнив, какие виртуозные круги я проделывал своим языком на ее сладкой киске, у меня же от этого воспоминания загорелся жаром пах.

— Может, посоревнуемся? — предлагаю ей, подмигнув, моя сладкая скромная девочка покраснела, поняв, на что я намекаю.

— Слушай, Бирюков, — заявляет она. — Я удивляюсь, откуда в тебе столько наглости! Я тебе точно не давала авансов.

— Ой ли? Нинуль, твои авансы продолжают таять на моем языке.

Нина, вспыхнув до кончиков ушей, прячется с головой под одеяло, а я хохочу, потешаясь над ее стеснительностью. Поздно пить боржоми, девочка.

— Ну а если серьезно, — начинаю я, и Нина, явно не ожидая такого поворота, выглядывает из-под одеяла и смотрит на меня с испугом. — А если серьезно, тебе от меня никуда не убежать, я буду держать тебя в сексуальном плену, пока ты не согласишься быть моей.

— Оригинальный подкат, — приподнимает она бровь, — в духе пещерных людей.

Она делает вид, что ей не нравится, но я-то понимаю, что ей нравится то, что между нами происходит, эта перепалка ее заводит. А я уже реально стал охотником, который не выпустит дичь из виду. Она не так непоколебима, как ей хочется показать.

— Нам сложно отрицать примитивные инстинкты, — жму плечами.

— А что потом? — спрашивает Нина с вызовом. — Ну, докажешь себе, что ты мачо, и дальше что?

— У меня нет намерения доказывать, что я мачо. Я просто хочу быть с тобой, у нас с тобой всё получится, Нин. Да, я дебил, что исчез тогда, не подавал признаков жизни, но у меня были обстоятельства, и пусть ты считаешь, что они несущественные и не оправдывают меня, но, если бы ты оказалась на моем месте, кто знает, как бы ты поступила…

— Я, может, разумом и понимаю твои оправдания, Бирюков, но тот же разум советует мне быть осторожной и остерегаться предательства. Но это одно! А еще же есть твоя жена! А еще… Если бы я не была беременна, ты бы сейчас вел себя по-другому?

— Хочешь сказать, что мне нужен только ребёнок?

Что за глупости она несет? Даже отвечать не буду.

— Нина, ты прекрасно знаешь, что дело не в нем. Ты сама по себе нужна мне.

— Ты меня даже не знаешь, Мирон! У нас была одна ночь. Одна! Одна случайная ночь, когда ты был, по сути, другим человеком. Разве можно из-за одной ночи и случайной беременности жениться? Ты не обязан…