− Это я. Арама найти не могут. Как сквозь землю провалился, но нужные люди обещали помочь. Вас будут ждать у его офиса на 2-ой Тверской — Ямской. Знаете, где эта улица?

− Примерно, уточни где это?

− Ну да, раньше она по-другому называлась. Где вы сейчас?

− Вестибюль метро “Речной вокзал”.

− Хорошо, слушайте. Доедете до станции “Белорусский вокзал”, выйдете на площадь. Если встать лицом к Тверской, слева будет улица Чаянова. Пройдёте по ней и за первым поворотом будет нужная улица, идите по ней до конца не останавливаясь. Запомнили? Подождите, у меня вторая линия.

Мы опять переглянулись, перевели дух и замолкли, ничего не понимая.

− Какую-то ерунду несёт старый хомяк.

В мобильнике раздался голос Аслана:

− Что вы сказали? Я не расслышал.

− Нет, ничего.

− Тогда слушайте дальше. При выходе из метро, Фуад пускай положит тебе на плечо руку. Идите спокойно и по сторонам не смотрите, лучше всего беседуйте между собой. Идите строго по правой стороне улицы. К вам подойдёт человек и вы всё узнаете. Дойдёте до улицы Гашека и, не оглядываясь, уходите. Всё.

− А зачем рука на плече?

− Чтобы вас узнали в толпе. Спешите.

− Может нам припудрить носики и взяться за ручки?

− Глаза мы красить не будем, это мы оставим женщинам.

Но Аслан нас уже не слышал.

− Здесь, я думаю, не обошлось без Максуда. Решил развлечься старичок.

− Ну, ничего, попадётся он нам. Конец ему. Обещаю тебе!

Положение было серьёзное, надо было ехать, и мы спустились в метро. Вдоль прохода стояли странные люди с табличками на груди. Фуад, прочитав некоторые, удивлённо сказал:

− Ты представляешь, здесь в метро продают не только проездные, а ещё и дипломы любого вуза, водительские права, любые удостоверения и справки. Что душа пожелает.

− Время такое, нельзя всё купить, но можно всё продать. Проза жизни! − философски ответил я.

Доехав на метро и выйдя наружу, мы оказались на привокзальной площади Белорусского вокзала. Впереди виднелась шумная, полная народа и машин Тверская улица. Несмотря на толпы людей перед вокзалом и нескончаемое количество машин, мы, лавируя между ними, вскоре вышли к улице 2-ая Тверская — Ямская. Пройдя половину пути, беседуя, миновали Театр Миниатюр, салон красоты, несколько магазинов и таким образом через некоторое время без приключений добрались до улицы Гашека. Свернули за угол, остановились и стали оглядываться по сторонам. Я протянул руку и пояснил:

− Вон там должны находиться Оружейные бани, − развернулся вправо и показал вперёд, − а вниз по Тверской, как сейчас помню, был магазин “Сувениры Азербайджана”.

В этот миг на меня, откуда ни возьмись, налетел худой и долговязый субъект в длинном сером плаще и в такой же серой беретке, из-под которой торчали вьющиеся жирные волосы. Патлатый с кем-то возмущённо говорил по мобильному телефону, не обращая вокруг ни на кого внимания. Оттолкнув нас плечом и наступив мне на ногу, он прошёл вперёд и быстро исчез, успев сквозь зубы сказать в наш адрес:

− Шею не свернули, дурни провинциальные? Исчезните, вашу мать…

От неожиданности мы онемели.

− Ты видел нахала?

− Естественно, москвичи они все такие, − развёл руками я. − Думаю, постоянное стояние в пробках губительно действует на их характер, делает людей злыми и вздорными. Не возмущаться, а жалеть их надо.

Выйдя на площадь, мы остановились около памятника Маяковскому и огляделись. Ближайшие улицы Тверская и Садовая были забиты машинами под завязку. Вокруг стоял непрекращающейся гул из-за шума моторов, сигналов и криков водителей.

Я махнул рукой.

− Пошли отсюда, видно никто и не собирался к нам подходить.

− Кроме этого, похожего на пуделя в беретке, − отозвался Фуад.

− А чем он возмущался, он же что-то произносил? − спросил я, остановившись.

Фуад сдвинул брови:

− Не помню, но какой-то бред, вроде: ”Не останавливайтесь. Немедленно уходите отсюда”.

Я сморщил лоб и добавил:

− Ещё “ослы” мне послышалось. Может, он нам это говорил?

Фуад повернулся, посмотрел в ту сторону, откуда мы пришли, задумался на минуту и сказал:

− Нет, не думаю. Ты разглядел его? Больной, притом на всю голову.

− Наверное, ты прав. Вид у него, конечно, хуже некуда. Остаётся одно − ехать на улицу Строителей, где квартира Арама. Это около станции метро “Университет”.

С пересадками мы, наконец, добрались до места назначения. Перед метро на площади шла бойкая торговля, Фуад оглянулся и, кивнув мне, быстрым шагом направился к одному из киосков.

− Воды, пожалуйста. Вон той, − кивнул и показал на первую попавшею бутылку.

Продавщица внимательно оглядела нас, нагнулась, и мне показалось, даже понюхала нас.

− Ребята, вы из Баку.

Мы переглянулись.

− Не пейте эту воду, − и, протянув руку, отобрала у нас бутылку. Затем, несмотря на свой преклонный возраст, быстро нагнулась и исчезла под стойкой киоска. До нас доносился стук бутылок и её восклицания:

− Сейчас, сейчас, минутку.

Вылезла вся в паутине и довольная, в руках она держала бутылку с минеральной водой “Джермук”.

Фуад подмигнул мне, и мы улыбнулись.

Она осмотрела бутылку, вытерла и, покачав головой, воскликнула:

− Я вам дам хорошую воду. Эту воду я даю только хорошим людям, как вы. Пейте на здоровье.

− Не надо было, мы и эту выпили бы. Спасибо.

− Нет, нет ребята. Воду надо пить только хорошую. В Баку я тоже торговала водой в центре около станции метро. Весь город приходил ко мне пить. Ах, какое это время было. Все спасибо говорили, никто армяшкой не обзывал, а теперь в моём возрасте каково это слышать.

Разлила в два бокала и протянула нам.

− Пейте ребята, не спеша пейте. Я угощаю.

Её взгляд перешёл на меня:

− Улыбались, когда я нюхала вас, − и помахала нам пальцем. − Вы не знаете, от вас пахнет городом, морем.

− Мы три дня не купались, и от нас может пахнут только потом и самолётом.

− Вы ещё молодые, не понимаете многое, − и устало помахала головой на прощание. Ветер донёс до нас: “и мы тоже”.

Пройдя вперёд, затем свернув направо и пройдя квартал до конца, мы вышли к многосекционному девятиэтажному кирпичному дому с аркой. С правой стороны было здание Госстроя России и газовой компании. Пройдя арку, мы вошли во двор, и в это время зазвенел мобильник.