* * *

Бруно стоит посреди тропического леса в комнате Антонио, вид у него озадаченный. Неясно, как он относится к джунглям. Целая стая носух собирается вокруг и с интересом ждёт, что же будет дальше. Капибары нюхают землю и выжидающе поглядывают на Бруно. Тукан несколько раз пронзительно кричит, но Антонио шикает, и тот затихает.

– Нужно торопиться, – говорю я, почувствовав, как комната слегка вздрагивает, что не даёт забыть, в какой опасности находится Касита.

– Будущее не терпит спешки, – отвечает Бруно. – Всё должно быть идеально.

Ох! Теперь он говорит, как бабушка. Почему всё всегда должно быть идеально?

– Э... – неуверенно тянет мой дядя, поглядывая на Антонио, чей огромный ягуар сидит рядом и облизывается. – Он же не собирается меня съесть?

Антонио строго глядит на своего питомца. Тот фыркает в ответ. Тогда мой примите поворачивается к Бруно и говорит, пожимая плечами:

– Не сегодня.

Но в его голосе слышится предостережение, будто завтра обстоятельства могут перемениться.

Бруно немного отодвигается. Какой же он мнительный!

– Крысы сказали, что ты исподнее не стираешь.

– Антонио! – вскрикиваю я. – Не груби!

– Но это правда, – со смехом отвечает Антонио.

Бледное лицо Бруно вдруг становится абсолютно красным.

– У тебя прекрасный дар, Антонио, – выдавливает он из себя с как можно большим достоинством.

Пол снова сотрясается, носухи испуганно оглядываются.

Бруно трясёт руками и легко подпрыгивает, как боксёр, который готовится выйти на ринг. Затем он набирает полные пригоршни песка и чертит им большой круг. Тапиры усаживаются вдоль его кромки, всего в нескольких сантиметрах от песчаной линии. Мартышки, которым совершенно нет дела до наших проблем, раскачиваются на ветках и прыгают прямо на то место, где Бруно должен провести линию. Он аккуратно обходит их. Попугаи любопытно поглядывают на нас с деревьев.

Бруно заканчивает и поворачивается ко мне.

– Что, если у меня не получится?

Я дотрагиваюсь до его руки.

– Дядя, ты сможешь!

– Но если мы узнаем, что надежды нет? – спрашивает он, глядя в землю. – Если я увижу что-то плохое, оно непременно случится. Верно?

– Я не считаю, что плохие вещи происходят из-за тебя, – заверяю я его. Если он испугается, то никогда не покажет мне предсказание. – На мой взгляд, люди часто выдают желаемое за действительное.

Антонио кивает. Он подходит к Бруно и протягивает маленького плюшевого ягуара, которого я ему подарила. Моё сердце сжимается от любви. Я так рада, что хоть у Антонио и есть настоящие друзья-животные, ему всё равно дорог мой подарок.

– Возьми, – шепчет Антонио. – На удачу. С ним будет спокойнее. – Он отдаёт Бруно ягуара. – Но только потом верни, ладно?

Дядя глядит на игрушку в своей руке, потом на Антонио и на меня.

– Ты справишься, – убеждённо говорю я.

Из складок пончо Бруно достаёт золотую коробочку, довольно древнюю на вид. Её поверхность украшена изящным узором из разных символов. Он открывает коробочку и достаёт спичку. Когда он её зажигает, джунгли Антонио озаряются мягким светом. Дальше Бруно поджигает четыре больших листа и раскладывает по четырём сторонам круга. Они быстро тлеют.

– Я справлюсь. Я справлюсь. Я справлюсь, – всё повторяет он.

От этого бормотания даже у меня уверенности поубавилось. Разве видеть будущее не его дар? Почему он из-за этого так переживает?

Бруно начинает считать:

– Один, два, три, четыре, пять, шесть. Один, два, три... – В воздух спиралью поднимается дымок от листьев. – Один, два, три, четыре, пять, шесть, – повторяет Бруно.

Вокруг всё искрится магией. Она окружает нас, словно рой светлячков. От водопадов летят брызги, листья на пальмах колышутся. Порывы ветра треплют мне волосы, нежно касаются щеки. Круг, начерченный Бруно, начинает светиться. Даже не знаю, меня это скорее пугает или удивляет.

– Приготовься, – говорит Бруно, берёт меня за руку и крепко её сжимает.

Конечно, теперь мне совсем не страшно!

Через мгновение предсказание Бруно вспыхивает вокруг нас. Я вижу всё то же самое, что и он, – цвета, свет, формы. В ушах гудит ветер. Перед нами Касита. Трещины покрывают дом. Потом мы видим бабушку. Затем снова Каситу. Трещины. Я вижу себя, стоящую в самом центре разрушений.

– Я не могу! – кричит Бруно, будто ему физически больно это видеть. Он отпускает мою руку и растерянно оглядывается, будто пытаясь найти, где можно спрятаться. – Это нужно прекратить!

– Нет! – кричу я в ответ и снова беру его руку. Он не может сейчас всё бросить. Мы должны увидеть предсказание целиком. Не важно, что в нём будет. Нельзя быть уверенной в чём-то, если не видишь всей картины.

Бруно в отчаянье качает головой, будто готов сдаться. Я вспоминаю его тоскливую комнату. Он уже так много раз сдавался. Кто-то должен в него поверить. Под нашими ногами снова дрожит земля. Кажется, Касита опять трескается, магия покидает её. Деревья вокруг нас бешено раскачиваются. Нельзя сейчас останавливаться!

– Должно быть что-то ещё! – кричу я. – Мы что-то не заметили!

– Больше ничего нет!

– Дядя Бруно, – умоляюще произношу я, – ты нужен своей семье!

И тут я кое за что цепляюсь взглядом. Видение медленно вращается вокруг нас, и я вдруг вижу бабочку. Небольшую бабочку с нежными голубыми крылышками. Таких очень любит ловить (и тут же отпускать) Антонио, когда в Энканто выдаётся тёплый, солнечный денёк. Я слежу за тем, как её трепещущие крылья движутся в сторону какого-то свечения.

– Там! Смотри!

– Бабочка, – говорит Бруно. – Нужно идти за бабочкой... – Звучит так, будто он впал в транс. Он продолжает бормотать, а бабочка порхать – её голубые крылья вспыхивают золотом. – Кто-то ещё, – говорит Бруно. – Там есть кто-то ещё.

– Кто? – Я пытаюсь понять, что он видит. Но у меня нет его дара.

– Утешь её... – продолжает он монотонно.

Бабочка всё ближе к золотому свечению, и теперь в нём можно рассмотреть фигуру женщины. Не понимаю, кто это. Это бабушка? Или я?

– ...и ты увидишь путь.

– Кто это, Бруно?

– Утешь её. И увидишь путь.

Я щурюсь, пытаясь понять, кто же там. Бруно всё повторяет, что я её должна утешить. Но я вообще ничего не вижу!

– Кто это? – кричу я.

И вдруг мне удаётся её рассмотреть.

Исабела.

– Утешь её. И ты увидишь путь.

– Утешить её? – кричу я. – Я? Должна утешить Исабелу?

Мой голос эхом разлетается по комнате. Видение исчезает.