Я сажусь на край своей аккуратно застеленной кровати, игнорируя слова сестры, и рассеянно глажу пальцами кружево на покрывале. Может, если я буду молчать, она наконец уйдёт?

– Тёплое объятие!

Она улыбается так, будто действительно хочет этим всё исправить.

– Пошла вон.

Но она делает ещё шаг ко мне. Её лицо и руки грязные, волосы ещё более растрёпанные, чем обычно. Чем она занималась? Моя сестра будто грядки полола.

– Иса...

Я резко встаю и оказываюсь всего в нескольких сантиметрах от неё. Что ей взбрело в голову? Она раскидывает руки. Как будто я стану с ней обниматься!

– Всё было идеально! – кричу я. С меня достаточно! – Бабушка была довольна. Семья была довольна. Ты хочешь всё исправить? Извинись, что разрушила мне жизнь!

Мирабель уже собирается снова что-то сказать, но перед ней возникает лиана и зажимает ей рот. Она отплёвывается лепестками.

– Ладно, ладно, – бормочет она. – Прости меня, – начинает она, – что твоя жизнь так хороша!

Вот оно! Она и не собирается извиняться! Ничего не может сделать нормально!

– Прочь! – кричу я ей.

Я взмахиваю рукой, и появляются новые лианы, которые опутывают её ноги. На самом деле мне не нравится так использовать свой дар, но Мирабель вывела меня из себя.

– Кыш! До свидания!

Лианы тянут Мирабель к двери, но ей в последний момент удаётся ухватиться за ножку стола.

– Стой! Исабела, ладно! Я извинюсь. Я не хотела разрушать твою жизнь. – Теперь она держится обеими руками, так как лианы тянут её всё сильнее. – У некоторых из нас есть проблемы и посерьёзнее, глупая ты, избалованная принцесса!

Я ахаю.

– Избалованная? – Цветы у моих ног становятся красными, словно по ним течёт кровь. Я чувствую, как ладони сами собой сжимаются в кулаки, а челюсть напрягается. – Мне всю жизнь приходится быть идеальной во всём! А ты ничего для меня никогда не делала, только всё портила...

– Ничего я не испортила! Ты всё равно можешь выйти замуж за этого безмозглого верзилу и...

– Я никогда и не хотела замуж за Мариано! – кричу я. Поверить не могу, что я только что сказала это вслух. Красные цветы темнеют. Их лепестки заостряются. И вот между мной и моей сестрой вырастает огромный кактус, его колючки такие же острые и злые, как и я сейчас. – Всё это ради семьи!

– Иса... – Мирабель удивлённо глядит на кактус, а потом на меня. – Ты не хочешь за него замуж?

– Нет! – истошно воплю я. – И быть идеальной всё время не хочу. Глянь-ка сюда! – Я тыкаю пальцем в кактус. Не рассчитав расстояние, я касаюсь колючки пальцем, она прокалывает кожу. На пол капает алая кровь. – Не хочу я всё время растить повсюду эти скучные цветы. Почему всем плевать на мои желания? Что, если я хочу создавать уродство? Что, если я совсем не такая, как вы думаете?

– Э... – оторопело произносит Мирабель и чуть отступает. – Кактус на самом деле тоже ничего, – говорит она. – Он красив по-своему.

Я тяжело дышу. Постепенно я начинаю успокаиваться. Повернувшись к кактусу, я внимательно его оглядываю. Кто бы мог подумать? Мирабель права.

– И правда же. – Я указываю на кактус. Он становится больше. И выпускает красные шарики. Это что, бутоны такие? – Красив своей уродливостью? – Я указываю и на другие растения в комнате. Из спинки кровати вырастают серо-зелёные лозы с чёрными шишками.

– Уродливо красиво? – спрашивает Мирабель с усмешкой.

Коричневый мох тянется по полу в сторону моего стола. Странное дерево с перекрученным стволом вырастает над шкафом с одеждой. Бледно-зелёный лишайник становится комковатой скатертью на столе. Листья татебуйи желтеют и начинают опадать.

– Симпатично, да? – спрашиваю я, пока кактусы разрастаются и переплетаются, становясь похожими на небольшие деревца. – Разве это не идеально?

– Это идеально тебе подходит, Исабела, – отвечает Мирабель. – Теперь обнимемся?

Но я только начала. Фиолетовые соцветия жакаранды осыпаются прямо в океан мха на полу. Я думаю о Мирабель. Как она украшает комнату своими поделками и рисунками, как бродит из комнаты в комнату, от одного своего родственника к другому, совсем не переживая, что они все о ней думают, и никогда не пытается быть во всём идеальной. Она просто такая, как есть.

– А что, если я буду создавать такие растения, как мне нравятся? Что, если перестану заботиться, достаточно ли они красивы, что бы это ни значило?

– Давай, Исабела! – кричит она.

– Думаю, так я и буду делать.

Я взмахиваю рукой и вокруг распускается целый лес. Прекрасный, разноцветный. Уродливый, уникальный. Перекрученный, шипастый, ползучий. И всё это складывается вместе в один невероятный узел, до боли напоминающий меня. Мои растения сияют в золотистом свете... свечи Мадригаль? Мы с Мирабель глядим за дверь, где свеча разгорается всё ярче.

– Сестрёнка, для тебя нет ничего невозможного, – с улыбкой говорит мне Мирабель. Как будто она видит меня настоящую, как будто она гордится тем, что моя сестра, даже несмотря на то, что я веду себя совсем не идеально.

Мы хохочем и бежим сквозь зелень, как совсем маленькие девчонки. Я не чувствовала такой свободы и счастья с тех пор... Ну, если честно, то никогда.

Я выращиваю всё более странные растения, Мирабель визжит от восторга. Мы выбегаем на балкон, там изящные цветы, оставшиеся с дня дара Антонио, превращаются в закрученные зелёные лианы. Мы танцуем кумбию [Колумбийский национальный танец], а потом вальс среди соцветий и лоз. Мы всё смеёмся и смеёмся, пока вдруг не падаем вниз, перевалившись через невысокую ограду галереи. К счастью, наше падение смягчают переплетённые ветки и лианы, которые я успеваю вырастить в патио. Мы с Мирабель слегка напуганы, но не пострадали. Я тянусь, чтобы обнять её...

– Что вы творите?

Мы замираем.

– Бабушка? – испуганно пищит Мирабель.

Что я наделала? Я оглядываю беспорядок вокруг. За бабушкой идут мама и папа. Внезапно все мои прекрасно ужасные и ужасно прекрасные растения кажутся полной катастрофой, а не удивительным творением. Я подвела семью. Не надо было слушать Мирабель. Я должна помогать родным, а не усложнять им жизнь!

ЕСЛИ ГДЕ-ТО ПОБЛИЗОСТИ слышен треск, это чаще всего говорит о том, что нужна моя помощь. Так что, услышав шум в патио, я отрываюсь от созерцания тачки с кирпичами, которую мне теперь ни за что не сдвинуть с места, и кидаюсь к Касите.

– Бабушка, всё в порядке. Ничего страшного не произошло, – бормочет Мирабель, когда я оказываюсь на месте.

Я нерешительно делаю шаг ближе, но тут же замираю. Мирабель сидит на куче растений, которые лишь отдалённо напоминают всегда прекрасные цветы, украшающие наш дом. Бабушка стоит перед ней, мои родители выглядывают у неё из-за спины. Если они попросили бы меня всё это убрать, то мне и с прежней силой пришлось бы непросто.