– А может, все-таки сейчас, – не сдавалась она.

– Роз, послушай, – вдруг сказал Хендрикс, отводя ее чуть в сторонку, подальше от любопытных ушей. – Почему мы всегда должны заниматься сексом на публике?

Она застыла и бросила на него потрясенный взгляд:

– Наверное, я делаю все неправильно, раз ты задал такой вопрос.

– Я серьезно. – Хендрикс взял ее руку и, притянув к своим губам, нежно поцеловал. – Роз, никто и никогда не сводил меня с ума, как это делаешь ты. Но я не могу понять, почему ты пытаешься соблазнить меня посреди благотворительного вечера, который организовала моя мать.

Роз виновато потупилась.

– Как я понимаю, азарт прошел.

– Роз, ты меня слышишь? – закатил глаза Хендрикс. – Речь идет не о том, как сильно я хочу тебя. Я пытаюсь понять, откуда у тебя это желание навредить себе, занимаясь сексом на публике. Ведь мы женились в первую очередь из-за него.

Значит, он возлагал всю вину на нее?

– Хендрикс, в том джакузи было два человека.

– Я не спорю, – кивнул он. – Не думай, что я валю все на тебя. И когда ты потянула меня на свадьбе в ту кладовую, я тоже не стал возражать. Но сейчас я против. Подожди.

Хендрикс сжал ее руку, потому что Роз готова была в бешенстве умчаться куда глаза глядят.

– Радость моя, послушай.

Она не стала спорить, хотя знала, что ей вряд ли понравится то, что он скажет.

– Ты хочешь меня так сильно, что не можешь терпеть? Это чудесно. Потому что я тоже тебя хочу. Проблема в том, что мы оба используем эту страсть, чтобы отвлечься. От жизни, от… Даже не знаю. От того, что творится внутри нас. Что бы там ни было, я больше не хочу так.

Ее глубоко поразила искренность, которая была видна в его взгляде, слышна в голосе и чувствовалась в том, как он гладил ее пальцы.

– Я так не делаю.

– Делаешь. Мы ведь сделаны из одного теста. Как думаешь, почему мы добровольно согласились на этот брак? Потому что мы понимаем друг дружку.

Ее сердце мучительно сжалось. Господи, если он заставит ее расплакаться, она его никогда не простит. Она потратила на макияж целых полчаса.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, чтобы заниматься сексом за закрытыми дверями. Постоянно. Пусть это касается только нас двоих. Чтобы мы могли узнать, кем мы можем быть друг для друга, а не для посторонних.

– То есть чтобы исключить возможность дальнейших публичных скандалов?

– Нет. Ну, и это, конечно, тоже. Но я говорю о том, чтобы устранить те причины, по которым мы так любим попадать в них. Перестань избегать близости и стань настоящей со мной. Дома.

Это было самое худшее предложение в ее жизни.

– Ты первый.

Хендрикс согласно кивнул в ответ:

– Радость моя, хорошо, я буду первым. А ты становись в очередь за мной и давай все сделаем так, как положено.

– Речь идет ведь не только о том, чтобы не заниматься сексом на публике. Не так ли?

– Я сам толком не знаю, о чем говорю. – Хендрикс отпустил ее руку и взволнованно пригладил волосы. – Все, что я знаю, – это то, что моя мама попросила меня жениться, чтобы не пострадала ее избирательная кампания, а я не мог думать ни о чем другом, кроме как еще раз затянуть тебя в постель. Потом мы договорились, что не будем заниматься сексом до свадьбы. И тогда я задумался, кем я хочу быть, когда повзрослею. Озабоченным кобелем, который не может контролировать себя? Я не хочу быть таким. Не с тобой.

Роз потрясенно посмотрела на него и поняла, что он говорил серьезно о том, что хочет измениться. Как будто он хотел быть лучше ради нее. И это… Она даже не знала, что сказать, потому что раньше никогда не сталкивалась с такой откровенностью.

– И что нам остается делать? – прошептала Роз.

– Мы будем женатой парой, которая пришла на благотворительный вечер. Мы можем пройти через это испытание и поговорить потом?

Роз кивнула, а Хендрикс наклонился и прильнул к ее губам. В этом поцелуе не было обжигающей страсти, но в нем чувствовалась какая-то нежность и немного смущения, и Роз никогда не испытывала ничего более прекрасного.

Они вернулись обратно к гостям, и то, что у них не дошло дело до раздевания, значило что-то очень важное. Только Роз пока не могла понять, что именно.

Оказалось, что она могла прекрасно расслабиться и без секса. Хендрикс держал ее за руку и не отпускал от себя весь вечер, как и обещал. Все прошло замечательно, и Роз не поймала на себе ни одного осуждающего взгляда. Возможно, потому, что Хендрикс старался держать ее подальше от отца, или потому, что после свадьбы в обществе к ним стали относиться более лояльно.

В конечном итоге значение имело только то, что Роз провела этот вечер в приподнятом настроении, чего не случалось с ней очень давно. Даже секс не мог сравниться с чувством глубочайшей благодарности, которое бурлило в ее венах, когда они с Хендриксом ехали обратно домой.

– Думаю, это был настоящий успех, не так ли, мистер Харрис? – спросила она, выходя из машины.

– Прости, я расслышал только два последних слова, – улыбнулся Хендрикс. Он положил руки ей на талию и подтолкнул к лестнице. И они начали подниматься наверх.

– Тебе нравится, когда я так тебя называю? Я могу звать тебя мистером Харрисом, сколько твоей душе угодно.

– Я настаиваю на этом.

Когда они вошли в спальню, Хендрикс усадил Роз на кровать, а сам встал на колени и, не сводя с нее глаз, начал медленно снимать с нее босоножки. Потом он приподнял ее ступню и чувственно прильнул к ней губами.

Роз от неожиданности замерла и лихорадочно придумывала, что сказать, чтобы снять это дикое напряжение.

– Мы выдержали этот благотворительный вечер, – выдавила она. – А теперь нас ждет разговор?

– Угу, – согласился Хендрикс, скользя губами вверх по ее ноге. Той, которая виднелась в разрезе, распахнувшемся до самого бедра, так что ему было над чем поработать. Поцелуи Хенд рикса обжигали ее кожу и пронизывали низ ее живота раскаленными стрелами желания. – Сначала я хочу сказать тебе, как сильно ты сводишь меня с ума. Ты слышишь меня?

Он куснул гладкую кожу ее бедра и скользнул рукой в вырез ее платья так, как она хотела, чтобы он сделал за ужином. Роз представляла, в какое сильное возбуждение тогда придет, сидя в окружении представителей высшего света, в особенности если учесть, с каким неодобрением они отнеслись к той скандальной фотографии. Но Хендрикс категорически отказался от такой возможности, чем открыл для Роз совершенно другой мир.

Теперь она приходила в возбуждение не из-за того, что занималась сексом на виду у сильных мира сего. Теперь она сходила с ума из-за мужчины, с которым занималась любовью.