скала, наклоняется к уху, и тихо шепчет, чтобы нас никто не слышал:

— С огнём играешь, Маша. Вот тебе правило номер три — никогда не спорь со взрослым дядей, если не уверена в своей победе.

Глава 11

На обратной дороге некогда вселившееся в меня вдохновение начало резко исчезать и на его место потихоньку пробралась паника.

И кто меня за язык тянул с этим спором? А если у меня не получится вкусно приготовить эти чёртовы перцы?! не хватало мне в очередной раз перед этим Бородачом опозориться. Тогда звание рукожопой ходячей катастрофы за мной укоренится окончательно и бесповоротно.

Чёрт, надо было наверно фарш готовый брать. У одинокого мужика в доме мясорубки может и не быть. Тогда это точно будет финиш…

Только я начинаю перебирать в голове варианты, как можно выкрутиться из гипотетической задницы, как Миша вдруг резко тормозит машину.

— Выходим, Марья Алексевна.

— Эм… а как же девочки? Вы их что от соседки забирать не будете?

— Я — буду, а ты вперёд и с песней готовить ужин.

— А вы не боитесь, что я вам дом спалю в ваше отсутствие?

— Очень боюсь, Маша, — произносит с абсолютно серьёзным выражением лица. — Но кто не рискует, тот не ест фаршированные перчики. Так что вот тебе ключи, я вернусь через пятнадцать минут. Огнетушитель, если что, в кладовке рядом с ванной, — вручает мне связку и буквально выпихивает из машины.

* * *

Первое, что я сделала, зайдя в дом — это стянула с себя колючие вещи Мишиной соседки и без всякого зазрения совести снова надела футболку и шерстяные носки Бурого.

Боже, как же хорошо. Ещё лучше бы было принять сейчас в ванну и смыть с себя всю тяжесть последних суток. Вот только какого было моё удивление, когда я обнаружила, что из крана у семейства Бурых идёт только холодная вода.

Замечательно просто… И как они интересно моются? В тазиках себе воду греют? И этот человек ещё что-то говорил мне о цивилизации…

Быстро расчесав волосы позаимствованной в детской спальне расчёской, завязываю их в две косички, чтобы они не мешались и принимаюсь за готовку.

Благо мясорубка у Бурого в шкафчиках всё же нашлась. Так что с подготовкой фарша и всех необходимых мне ингредиентов я справилась довольно быстро.

Правда Бородач с детьми, как и сегодня с утра, к обещанному времени домой так и не вернулся.

Не понимаю, где можно столько времени болтаться? Если он сказал, что увёз детей к соседке, то по логике она должна жить где-то совсем рядом. Или это он у кошатницы тёти Кати так долго высиживает? И меня ведь специально с собой не взял…

Стоит только этой мысли мелькнуть в голове, как в коридоре слышится громыхание двери и топот мужских ног, перемешанный с детскими голосами.

* * *

— А кошка тёти Кати написала ей на тапочки. Тётя Катя кличала, а мы с Васей смеялись. Папотька, а ты мне шоколадки купил?

— Купил… гемотогенку. Она полезней шоколадки, — вот же ЗОЖник на всю голову. Бедные дети, даже сладкого нормально поесть не могут.

— Так не честно! Ты обесял шоколадку!

— Я обещал вам с Васей вкусняшки. О шоколаде речи не шло, — подскакиваю с дивана и торопливо оттягиваю вниз футболку, когда огромная фигура Бурого заполняет собой дверной проём.

Широко улыбаюсь, как полная дура, пока Бородач обводит меня хмурым взглядом. Начиная с макушки головы и на краткий миг останавливая взгляд на моих коленках.

— Я так понимаю, есть мы сегодня не будем? — выгибает бровь, обводя взглядом обеденный стол. — Признавайся, Марья Алексевна, всё спалила? Хотя гарью вроде не пахнет, — демонстративно принюхивается.

Вот же гад!

— Не дождётесь, Михаил Валерьевич. У меня всё готово… почти. Просто я хотела, чтобы девочки мне немножко помогли с готовкой.

— То есть сама ты всё-таки не умеешь? Надеялась на моих детях выехать? Не хочу тебя расстраивать, Маша, но девочки тебе в этом вопросе тем более не помощницы, так что не мучай ни их, ни плиту и подставляй проигравшую попу.

— А я хотю готовить кусать, — довольная Тася вылезает из-за спины отца и бежит в мою сторону.

— Вот видите, один помощник у меня всё-таки нашёлся. А ты Василиса?

— Меня зовут Вася, — хмурится старшая девочка, чем до жути напоминает мне собственного отца. — Я не знаю. Ну… можно, наверно…

— Ну вот и отлично. Видите, Михаил Валерьевич, сколько помощников. Придётся вам оставить свои фантазии о моей пятой точке до лучших времён, — довольно улыбаюсь, забирая малышек на кухню.

За пятнадцать минут нахождения с девочками на одной территории я для себя поняла несколько вещей: Бурый довольно строгий папа, и тем не менее девочки его очень любят. Особенно младшая. Хотя, скорее всего Василиса просто немного замкнутая и относится к тем детям, которые свои эмоции демонстрировать не любят.

Зато у Таси словесный поток льётся безостановочно. И это автоматически наводит на мысль, что девочкам явно не хватает общения. Во всяком случае с адекватными людьми. Потому что любительница вонючих кошек Екатерина явно к таковым не относится.

Судя по рассказам той же говорливой Таси, это какая-то сельская тётка бальзаковского возраста. Из разряда тех, что, так и не выйдя замуж к определённому возрасту, начинают плодить в доме кошатину.

На данный момент у неё их всего две, но, думаю, это не предел…

— Так, смотрите девочки, сейчас мы аккуратно будем зачерпывать ложечкой фарш и помещать его в наши перчики. Нет, Тась, не надо так много. А то начинка будет слишком плотной и будет долго пропекаться, — подхожу к девочке и, обхватив её ручку своей, показываю как надо.

— А наш папа тоже вкусно готовит, — подаёт голос Василиса, не отрывая взгляда от своей ложки. — Он вообще всё делает лучше всех.

— Да! Только папа всё влемя одни котлетки делает. Я люблю котлетки, но они мне немного надоели! А каша у папы невкусная, — демонстративно морщит нос Тася. Она нигде не вкусная. И в садике тозе!

— Значит, ты ходишь в садик, да? — интересуюсь, как бы невзначай. — А сколько тебе лет?

— Вот столько, — показывает три перемазанных фаршем пальца. Сколо будет столько, — добавляет ещё один.

— Понятно. А Василисе?

—