Закончив осмотр, девушка села перед компьютерным столиком. Ну что за чертовщина. Может, стоит попробовать поискать еще, но сначала надо немного поспать.

Халли встала, но пространство под столиком оказалось настолько узким, что нога застряла между системником и стенкой столика. Чертыхнувшись, девушка принялась высвобождать застрявшую ногу.

Но вдруг остановилась.

Она ведь еще не осмотрела всех устройств.

Халли включила компьютер, и дождалась, пока он загрузится.

— Поговори со мной, Эмили, — снова попросила она подругу и просмотрела содержимое винчестера.

Все как обычно: Word, Excel, Explorer, Outlook. Все библиотеки — документы, музыка, фото, видео — оказались пустыми. Кто-то, должно быть, вычистил их так же тщательно, как и саму комнату. В этом нет ничего удивительного — такова стандартная процедура, проводимая в любой организации после ухода сотрудника. Да, на винчестере она не найдет ничего.

Постой-ка…

Надо смотреть не на винчестере.

А что, если заглянуть в винчестер?

Девушка переписала со своего ноутбука на компьютер, находящийся в комнате, программу «Золотой сыщик», которую дал ей Бауман. Это была программа восстановления данных — такие программы вы можете без труда приобрести в Сети, — но программа, подаренная Бауманом, намного мощнее. Халли стала искать документы, указав имя создателя: «Дьюрант».

Через 0,976 секунды на экране появилось сообщение: «Ничего не найдено».

Халли попытается сузить и конкретизировать условия поиска. Для начала надо сделать более удобным рабочее место. Клавиатура опиралась на столик всей нижней плоскостью, а Халли предпочитала печатать на наклонной клавиатуре. Она повернула ее нижней плоскостью вверх, намереваясь выдвинуть пластиковые опоры, закрепленные в углублениях. Когда она выдвигала правую опору, что-то выскользнуло из углубления и, упав на системный блок, свалилось на пол. Свет в комнате был настолько тусклым, что девушке пришлось опуститься на колени и, согнувшись, обшаривать пол в поисках упавшего предмета. Им оказался голубой чип памяти microSD размером с ноготь мизинца.

Халли хотела было вставить чип в картридер стационарного компьютера, но, чуть поразмыслив, включила свой ноутбук и вставила чип в него. В карте памяти содержалось тринадцать папок, номерами которых служили даты их создания. Первая папка создана в январе прошлого года, а последняя датирована только что закончившимся январем нынешнего года. В папках содержалось разное количество файлов — все они были записаны в формате wmv.

Это оказался своего рода видеожурнал. Эмили была завзятым любителем видеосъемок, обожала смотреть выложенные в Интернете видеофайлы и новинки в YouTube, так что нет ничего необычного в том, что и при оформлении своего журнала она придерживалась подобных форм. Эм прибыла на полюс в январе прошлого года. Халли открыла первый файл, датированный тем месяцем, и вдруг на экране перед ней возникла Эмили. Она дважды кликнула по изображению, и подруга заговорила:

— Итак, сегодня шестое января. Мой первый рабочий день здесь, на полюсе, и моя первая запись в этом видеожурнале.

Халли кликнула на «паузу» и вытерла наполнившиеся слезами глаза. Эмили выглядела молодой женщиной, которую Халли знала по работе в БАРДА: каштановые волосы, веснушки, милые зеленые глаза, заразительная улыбка. И этот тягучий, как мед, акцент, свойственный жителям штата Джорджия. Эмили была полна энергии, которая словно изливалась на Халли с экрана монитора. Девушка невольно поймала себя на том, что, глядя на улыбающуюся подругу, сама улыбается сквозь слезы. Она припомнила все, что они делали вместе: как совершали то самое тяжелое восхождение на Денали; как попали под лавину; как Эмили откапывала ее, а потом они приняли решение подняться дальше до вершины. Вспомнила, как опытные альпинисты восторженно приветствовали их, когда подруги, усталые и помятые, вернулись в Талкитну, и наперебой приглашали их выпить.

— Эмили, — с тяжелым вздохом произнесла Халли.

Протянув руку к экрану, она провела пальцем по щеке подруги. Еще через несколько секунд она кликнула на «воспроизведение», и Эмили заговорила снова:

— Это поистине удивительное место. Здесь в течение двадцати четырех часов абсолютная темнота и холод, как в аду: сейчас, по данным приборов, средняя температура на станции семьдесят один градус ниже нуля. Аляска в сравнении с Южным полюсом — просто тропики. Здесь все — на грани экстрима. Мне обещали показать станцию, и я с нетерпением этого жду. А сейчас чувствую себя так, словно в полном одиночестве нахожусь в космическом пространстве. Здесь есть даже теплица, где выращивают овощи. Кто-то мне сказал, что тут выращивают марихуану. — Она нахмурилась и покачала головой. — Выращивать овощи тем не менее — хорошая идея. Такой эксперимент выпадает на долю человека раз в жизни, и я собираюсь вести записи о моем пребывании здесь. Я могу снимать на видео и другие события и дела на станции, а тут, в этой комнате, — в свободное время перед видеокамерой описывать личные впечатления.

Эмили остановилась, снова зевнула и потерла ладонями лицо.

— Но сейчас мне надо немного поспать. Ведь я практически все время на ногах. Почти засыпаю. Встретимся позже!

Экран монитора померк.

Халли перескочила на июль, на седьмой месяц пребывания Эмили на полюсе. У подруги под глазами появились темные круги. Веснушки, выглядевшие более заметными на побледневшем лице, казались мелкими оспенными струпьями. Губы потрескались. Когда Халли нажала на «воспроизведение», лицо Эмили оживилось, но улыбки на нем уже не было.

— Итак, сегодня двадцать девятое июля. Я пробыла здесь уже почти полсрока. Какие главные новости? Новостей немного. Если, конечно, не считать новостями вечеринки. Я никогда раньше не видела столько пьяных и обкуренных людей. Они, разумеется, в основном курят марихуану, но не только. Вы не поверите, какие здесь запасы алкоголя. Бессчетное количество галлонов, и все напитки высшего качества — «Чивас», «Джек Ди», «Столи», все что душе угодно. Так они еще гонят самогон! Некоторые пробирки построили перегонный куб с дистиллятором. Продукт получается чистый, как водка, но его крепость приближается к восьмидесяти градусам, а на вкус он, как мне кажется, ненамного лучше реактивного керосина. Здешние любители этого напитка называют его «Полярное сияние». Я устала. Нет, я уже выдохлась. Все говорят, что это трудное место для жизни, и это правда. Отвратная еда, постоянно грязное тело, надоедливые люди, вечная темнота. И беспрестанно тошнит. Если у вас нет типичных симптомов, совокупность которых здесь называют «поллярией», то наверняка есть простуда. И наоборот. Здесь собрались ученые из очень многих стран, но разве можно составить список всех вирусных заболеваний, что тут встречаются? В этом году из Северной Америки только одна я. Почему мне всегда так везет? Почему этот грант достался именно мне? Мы только и занимаемся тем, что обмениваемся друг с другом результатами работы с бактериями.