Симона смотрит на часы и решает плавать двадцать минут, не останавливаясь. С ее темпом это будет триста метров. Для начала она бьет по воде ногами, держась за доску. Ей кажется, что каждая нога весит тонну. Надо было надеть ласты. Все обгоняют ее. Какая-то мамаша с сыном в трехцветных плавках прыгают в воду, обдав ее брызгами. Она выпускает доску. Кроль на спине – ее фишка. Давненько это было! Она плывет медленно, надеясь не наткнуться на кого-нибудь. Осторожничает и у стенки, разворачиваясь куда менее грациозно, чем это делают пловчихи в телевизоре. Время от времени она поглядывает на часы – что-то стрелки не торопятся – и заканчивает свою программу, совсем запыхавшись. Двадцать минут в ее возрасте, пожалуй, все-таки многовато для первого раза. Она пытается послать инструктору телепатическое сообщение… оставляющее его совершенно равнодушным. Ладно, пусть не сегодня. Она придет в следующий четверг. Она видела в «Монопри»[58] купальники поярче и более открытые. Как знать? Может быть, они понравятся мужчине на металлическом стульчике. А если нет, что ж, на четвергах она поставит крест.

Сидя на бортике, Джузеппина смотрит на дорожки, где мельтешат, то выныривая, то скрываясь, руки. Загорелый брюнетик, фигуристый, торс в виде буквы V над тесными красными лайкровыми плавками и кривыми ногами, подсаживается к ней.

– Ты не плаваешь? Твои подруги уже в воде, я видел, как вы пришли.

Он похож на ее мужа Луиджи. Чего, спрашивается, ему надо?

– Мне холодно.

– Пойдем выпьем кофе?

– Lascia mi in pace[59].

– Жаль, ты миленькая. Смотри на меня, я сделаю сальто назад спецом для тебя.

Жюльетта и в воде думает о старушке. Она плавает, чтобы кожа была крепкой и гладкой, зная, что однажды, что ты ни делай, от нее останется лишь воспоминание. А потом она забывает и о старушке, и о мужчинах, и о своем теле. С удовольствием расслабляется в ласкающей воде. Чувствует себя легкой – это с ней нечасто случается.

Одна за другой они выбираются к Джузеппине.

– Уже час вас жду.

– Ты была в хорошей компании.

– «Прячь курочек, когда петух на дворе», – комментирует Симона.

– Петух в красных плавках!

– Я продрогла, – жалуется Джузеппина.

– Ничего удивительного, купальник у тебя сухой. Ты не плавала!

– Может, пойдем в хаммам?

– Отличная мысль. Латифа нас помассирует.

– Кожа после этого такая нежная! – подхватывает Розали.

Зачем нужна нежная кожа, если никто ее не ласкает?

Они входят в клубы густого пара и ощупью ищут теплые лавки.

– Как будто в горах.

– Только лыжников не видно.

– Люди, ау…

Все смеются.

Жюльетта вспоминает тот день, когда она вселилась в их дом:

– Помните, как мы в первый раз поговорили? Совсем как здесь, не видя друг друга.

– Такое не скоро забудешь. «Кот не заменит мужчину» – это ты сказала.

– И я по-прежнему так думаю.

Клубы пара безмолвствуют.

– Но вы-то, вы действительно поставили крест? – спрашивает Жюльетта.

Клубы пара сгущаются. Она настаивает:

– На всю жизнь? Или все-таки на время?

Первой откликается Симона:

– Никогда не говори «никогда».

Джузеппина срывается на крик:

– МЫ НЕ БУДЕМ ОПЯТЬ ЗАВОДИТЬ РАЗГОВОР О НИХ!

– Поставить крест на слове «люблю»? – упирается Жюльетта.

– Любишь по-настоящему только один раз, – вздыхает Розали.

– А желание? Куда оно делось? Улетучилось?

– Желание тает, как мы в хаммаме.

Жюльетта смеется:

– Будьте аккуратней, девочки! Оно дремлет и может вдруг проснуться, как спящий вулкан.

– Я не хочу доживать свой век с Жан-Пьером, – совсем тихо произносит Симона.

– Ах! Желание… прекрасная тема.

Все молчат, ошеломленные. В тумане хаммама прозвучал мужской голос.

А я думала, здесь только для женщин.

– Желание – это Этна, Везувий, Стромболи, – продолжает бас.

– Я думала, мы одни, – шепчет Розали.

– Вы поставили крест на мужчинах?

Все молчат.

– Я всегда возводил женщин на пьедестал. Женщины сильнее, мужественнее, искреннее нас. Я сошел бы с ума без женщины. Жизнь без женщины – не жизнь. Я люблю мою жену.

Это что за неопознанный объект, объясняющийся в любви к своей жене в хаммаме?

– Женщина – вулкан, и это чудесно.

Из клубов пара вырывается сдавленный смешок.

– Это же сказочно – желание изо дня в день.

Они больше не смеются, прижались друг к дружке теснее, сидят плечом к плечу, лица обращены к голосу.

– Я верю в искренность, в настоящие чувства. Мне отрадна мысль, что я проживу всю жизнь с женщиной, которую я выбрал и которая сказала мне «да».

В хаммаме воцаряется тишина.

Они всматриваются в клубы пара, пытаясь разглядеть в них силуэт. Хлопает дверь. Жюльетта встает, ощупью ищет выход, толкает дверь, смотрит направо, налево. Бас исчез.

Клац-клац-клац-клац. Инструктор открывает четыре кабинки. Жюльетта оказывается нос к носу со своим отражением в зеркале: лицо бледное, глаза красные, мокрые волосы прилизаны, под глазами следы от очков.

Я понимаю, почему мужчины так любят плавать.

Всякий раз, когда они садятся на красный бархатный диван, разговор переходит на личное. После давешней пикировки установился новый ритуал. Горячий шоколад и пирожные «мадлен», поданные в восхитительных чашечках и тарелочках из тонкого фарфора, поглощают в молчании. После чего Королева приступает к повестке дня:

– Опять гуляла ночью по Всемирной паутине?

Если скажу «да» – казнить, нельзя помиловать.

– Да.

– И они дерутся из-за тебя на дуэли?

Три года условно.

– Опасаться нечего. У меня не очень хорошо получается.

– Знаешь, в чем разница между компьютером и Аль Пачино? Аль Пачино – животное из плоти и шерсти!

Однако там попадались редкие виды. Целый зоопарк!

– Я обожаю Аль Пачино!