— Я не пользовалась им многие годы, разве что вывозила мусор. Далеко на нем не уедешь, — добавила Мэрили.

Светло-зеленые глаза Клаудии засияли сквозь потеки туши, и, прижав руки к груди, она стала превозносить Мэрили, называя своей чудесной спасительницей.

Немного утомленная пылкостью новой знакомой, Мэрили повела ее на кухню. В мгновение ока у Клаудии появилось новое жилье, подержанный пикап-грузовичок и десять долларов в качестве аванса.

К тому моменту когда Монтгомери покончил со своим смородиновым коктейлем, поданным сегодня на десерт, Клаудия уже была в строю официанток, которые с радостью позволили новенькой разделить с ними первую вечернюю смену и чаевые.

Возвращаясь позднее домой, Монтгомери подумал, что теперь, очевидно, он будет видеть Клаудию не только в кафе. Судьба порой выкидывает странные коленца, размышлял он, въезжая в пригород Раска. Он хотел всего-навсего поужинать, а на деле же вышло, что он невольно вмешался в судьбу незнакомой женщины. Монти не знал, правильно он поступил или нет, но сожалеть было уже поздно. Что сделано, то сделано. К тому же у него есть куча собственных проблем, не имеющих ничего общего с брошенными женщинами и негодяями водителями.

Джон Томас перевернулся и сел, выпрямившись в кровати. Потом вновь прислушался к звукам, вырвавшим его из крепкого сна. Вот опять! Он услышал их снова и на этот раз понял, что это такое. В гостиной скрипели половицы, как всегда, когда по ним кто-нибудь ходил.

«Сэм».

Стоило ему произнести ее имя, как Джонни понял, что сейчас он пойдет к Саманте. Он уже не в первый раз слышал, как она ходит по дому в то время, когда давно полагается спать. Она с трудом засыпала по вечерам. Жить в одном доме, да еще в соседних комнатах, стало просто невозможным для обоих. Джонни выбрался из кровати, надел голубые джинсы, оставив впопыхах две верхние пуговицы незастегнутыми, и поспешил к ней. Сбежав вниз по лестнице в гостиную, Джонни остановился, вглядываясь в темноте в силуэт женщины, стоявшей у окна и смотревшей в ночь.

— Что-то не так?

Его слова заставили Саманту вздрогнуть. Она испуганно обернулась, затем с облегчением прислонилась к окну, узнав знакомую фигуру в дверном проеме.

Вместо ответа она пожала плечами.

Слабый лунный свет пробивался сквозь деревья, окружавшие дом, и просачивался в комнату через тонкие прозрачные занавески на окнах. Джон Томас заметил легкое движение ее плеч и то, как она в отчаянии опустила голову. В долю секунды он пересек комнату и обнял ее.

— Я не могла уснуть, — призналась она. И не отстранилась от его рук. В ней не осталось сил противиться Джонни этой ночью. Ей нужно было то, что он мог ей дать: его сила и его защита.

— Мне тоже не спится уже несколько дней, — прошептал Джон Томас, погладив ее волосы.

Он запустил пальцы в шелковистые локоны и рассеянно провел рукой вниз неторопливым, успокаивающим жестом. Он вздрогнул, когда она придвинулась ближе и, вздохнув, обмякла в его руках.

— О Боже, Сэм, — зашептал он и обхватил ее плечи обеими руками. — Как мне хочется помочь тебе. Я бы отдал год своей жизни, лишь бы тебе не пришлось больше страдать так, как сейчас.

На глаза Саманты навернулись слезы, но она не могла позволить себе совсем расклеиться. Она боялась, что, если это произойдет, даже Джону Томасу, каким бы сильным он ни был, не удастся привести ее в норму.

— Не торгуй своей жизнью, Джонни, — прошептала она и обвила руками его талию. Саманта с наслаждением чувствовала, что ее щека ощущает тепло его обнаженной груди; было слышно, как учащенно бьется его сердце от ее движения.

— Это не торговля. Это подарок. И говорил я серьезно. — Его руки коснулись ее спины и затем, вопреки его воле, двинулись дальше вниз, остановившись чуть выше того места, где начинались изгибы ее бедер. Ему потребовались все его силы, чтобы не продвинуться на несколько сантиметров дальше и не накрыть ладонями соблазнительные округлости.

— Иди обратно в постель, Джонни. Ты будешь себя отвратительно чувствовать завтра, если не поспишь хоть чуть-чуть.

— Только вместе с тобой. — Его слова взволновали ее. Она не могла понять, что он имеет в виду. Не говоря ни слова, Сэм откинула голову, вглядываясь в темноту в попытке рассмотреть знакомые черты мужчины, любить которого она начинала учиться снова.

Джонни отступил назад. Правой рукой он коснулся ее плеча, затем опустил руку ниже и нащупал ладонь Саманты. Она вздрогнула, когда его пальцы переплелись с ее и сжали их нежно, но твердо, умоляя о том, о чем Джонни не осмеливался просить вслух. На мгновение они оба замерли. В следующий момент Саманта обнаружила, что следует за ним сквозь мрак коридора. Джон Томас остановился между дверями их спален; в долгой тишине слышалось лишь их тяжелое, напряженное дыхание. Наконец Джонни решил, что время настало, и двинулся вперед в спальню Сэм, ведя ее к кровати. Он наклонился и тщательно расправил смятые простыни, после чего нежно подтолкнул девушку к кровати, которую она покинула не так давно. Голова Саманты коснулась подушки, и вот уже Джонни, склонившись, укрывал ее легким покрывалом: ступни, ноги, всю ее до пояса. Его руки чуть замешкались, немного не дойдя до полукружий ее груди, и задержались там ровной настолько, чтобы Саманте стало ясно, как мучает Джона Томаса ее отказ.

Она подняла глаза на тонущие во мраке спальни черты ее первого возлюбленного и поняла, что с этого момента юноша из прошлого навсегда утрачен для нее. Мужчина, которым он стал, значил для Сэм гораздо больше.

— Джонни…

— Спи, Саманта Джин, спи, — прошептал он и в последний раз пробежался пальцами по густым черным волосам, разметавшимся по подушке. Затем он тяжело вздохнул и выпрямился. — Тебе нечего бояться.

Следующим утром шериф завтракал в скверном расположении духа: темные круги под глазами Саманты не шли у него из головы. Именно они подтолкнули Джона Томаса к принятию решения.

— Одевайся. Поедешь со мной, — приказал он и вышел на заднее крыльцо, даже не обернувшись проверить, слышала его Сэм или нет. — Мне нужно выезжать через пятнадцать минут, так что не возись долго.

Саманта с трудом проглотила застрявший в горле кофе и уставилась на Джонни.

— С чего бы это вдруг? — спросила она, но отвечать было уже некому.

Она поставила свою чашку на стол и вышла вслед за Джонни наружу. Капот его джипа был поднят: Джон Томас был занят доливанием масла в двигатель.

— Что все это значит? — поинтересовалась она, подходя к нему вплотную.

— Ты слишком долго пробыла здесь в одиночестве, вот что. Мне не следовало оставлять тебя здесь наедине с одним только Бандитом.

Саманта улыбнулась и скрестила руки на груди, не сознавая, сколь соблазнительной она выглядит, стоя босыми ногами в пыли, одетая в светлые джинсы и старую футболку Джона Томаса.

— Не спорь со мной, — продолжал он. — У меня нет времени.