Он еще раз взглянул на последнюю запись, но ничего в ней не указывало на какие-то неприятности. Заполненные строчки просто закончились… и через сорок восемь часов Эллерби не стало.

Положив книгу на место, Пендергаст снова достал фонарик, встал на четвереньки и тщательно осмотрел пол. Потом обследовал нижнюю часть столов, стулья, стены и единственный картотечный шкаф. Взял наугад несколько образцов, но не заметил ничего особо интересного: ни следов крови, ни признаков насилия или борьбы. Все выглядело так, будто Эллерби в последний раз спустился сюда во время перерыва, сделал какие-то дела, потом вышел, закрыв за собой дверь… и отправился навстречу смерти.

Пендергаст открыл дверь, выключил свет и вышел в коридор. Снова посмотрел на ряд голых лампочек, заманивающих в темноту, и начал подниматься по лестнице. Потом достал телефон и вызвал опергруппу ФБР по сбору доказательств – забрать из подвала все следы прибыльного хобби Патрика Эллерби.

20

На следующее утро, уже под конец завтрака, зазвонил мобильный телефон Пендергаста. Пока он отвечал на звонок, Колдмун угрюмо помешал кофе и сделал глоток. Кофе, разумеется, был отвратительным. Отметив, что Пендергаст долго слушал собеседника, не произнося ни слова, Колдмун тщетно гадал, кто бы это мог быть. Констанс, ограничившись на завтрак только чаем, читала свежий номер «Ланцета». Не самое подходящее чтение за столом, но поступки Констанс перестали удивлять Колдмуна.

Наконец Пендергаст просто сказал «да» и отключил мобильник.

– Кто это был? – спросил Колдмун.

– Наш старый друг, сквайр Пикетт. Сенатор попросил его пригласить нас на пресс-конференцию.

– Пресс-конференцию? Боже милосердный, зачем?

Пендергаст вяло улыбнулся:

– Чтобы поговорить о саваннском вампире, разумеется.

– Вы ведь шутите, да?

– Сенатор – благоразумный человек, – ответил Пендергаст. – Он не хочет ждать, когда все это обрушится ему на голову, и решил сыграть на опережение, воспользовавшись дружескими отношениями с Пикеттом. Слухи о вампире буйно расцветают, и нужно предоставить публике надежную информацию, чтобы пресечь измышления. Вести конференцию поручено капитану Делаплейн. Мэр также примет участие, а мы будем прикрывать спины им обоим.

– Но у нас нет для них надежной информации, – сказал Колдмун. – Если не считать рейда в церковь с голыми сумасшедшими сатанистами, пьющими кровь. Но они сейчас вызывают своих адвокатов.

– Совершенно верно. Однако у нас найдется, из чего слепить маленькую косточку, которую мы бросим толпе.

Колдмун недоверчиво хмыкнул:

– И когда будет эта пресс-конференция?

– Через два часа.

Колдмун едва не подавился кофе.

– Два часа?

– Я же говорю, что сенатор решил сыграть на опережение.

Когда они оба встали из-за стола, Констанс взглянула поверх своего журнала.

– В таком случае маленькой косточки может оказаться недостаточно, – сказала она. – Возможно, вам стоит подумать о берцовой кости. Лучше даже о бедренной.

Колдмун бросил на нее быстрый взгляд, но она уже снова спряталась за журналом.

Под пресс-конференцию выделили парковочную стоянку за полицейским участком, установили там временный помост и обозначили места для фургонов телевизионных новостей с их спутниковыми тарелками. То, что это была торопливая импровизация, бросалось в глаза, однако Колдмуна впечатлила способность Делаплейн так быстро все обустроить. Полицейский в форме раздвинул сигнальные конусы, чтобы пропустить их, и махнул рукой в сторону огражденной парковочной зоны. Пендергаст опять достал свой мобильник и набрал номер.

– А теперь вы кому звоните? – спросил Колдмун.

– Пикетту, – ответил Пендергаст, включая громкую связь. – Он просил предупредить его, когда мы приедем.

Трубку снял помощник Пикетта:

– У него сейчас сенатор Дрейтон, но он ждет вашего звонка. Одну минуту, пожалуйста.

После недолго молчания Колдмун услышал могучий basso profundo[28], сопровождаемый неприятным скрежетом из динамика.

– Не уверен, что ты меня слышишь, Уолт. Это уличное собрание начнется до ужаса скоро, и я не потерплю никаких отклонений. Ты должен быстро разобраться с этим геморроем, потому что…

– Прошу прощения? – прервал его Пендергаст.

Наступила тишина, а потом послышался немного запыхавшийся голос Пикетта:

– Агент Пендергаст, я не могу сейчас говорить с вами. Я перезвоню.

– Да, сэр, – сказал Пендергаст и добавил после паузы: – Кажется, у нас какие-то неполадки со связью, поскольку я только что слышал другой голос…

– Прекратите! – проговорил Пикетт напряженным тоном, и телефон смолк.

Колдмун посмотрел на Пендергаста и заметил в его глазах непривычный веселый огонек.

– Я правильно понял то, что услышал? Сенатор из Джорджии устроил взбучку Пикетту?

– Это просто трагедия, насколько не умеют некоторые люди пользоваться цифровой техникой, – ответил Пендергаст, по-видимому ничуть не обеспокоенный.

– Не знаю, каким образом, но уверен, что вы сами устроили этот прокол.

– Кто, я? Не может быть.

Похоже, этот сенатор Дрейтон был редкостным говнюком, но Колдмун невольно испытал что-то вроде мрачного удовлетворения оттого, что Пикетту тоже иногда достается на орехи.

Пендергаст уже вышел из машины и зашагал через парковку. Колдмун поспешил за ним.

Вслед за Пендергастом он поднялся на помост, и оба они заняли места по одну сторону от трибуны, а Делаплейн, детектив Шелдрейк и коренастый краснолицый мужчина, которого Колдмун принял за мэра, встали с другой стороны. Пресса сгрудилась вокруг помоста с куда меньшей толкотней и неразберихой, чем ожидал Колдмун. Возможно, сказались южная утонченность и аристократические замашки. Еще он отметил, что этот режиссер-документалист Бэттс, вероятно, пронюхал о конференции раньше всех, так что его группа припарковалась в первом ряду и заняла самое выгодное место, пока площадка постепенно заполнялась другими журналистами, камерами и выносными микрофонами.

Ровно в одиннадцать Делаплейн шагнула к микрофону и громко постучала по нему, призывая к тишине.

– Я капитан Аланна Делаплейн из департамента полиции Саванны, – начала она. – Рада приветствовать вас на нашей пресс-конференции.

Она глубоко вздохнула и продолжила, ее мощный голос эхом отразился от фасадов окрестных зданий. «Громкий голос – не самый плохой способ справиться с прессой», – подумал Колдмун. Делаплейн выразила сочувствие жертвам и заверила публику, что к расследованию привлечены все ресурсы. Она похвалила работу медэкспертов, высоко оценила помощь ФБР, поблагодарила бригады криминалистов и специалистов из лабораторий и навела на расследование такой лоск, что обескуражила собравшихся журналистов, несомненно жаждавших крови и разногласий. Как будто дело уже раскрыли у них за спиной. О вчерашнем рейде не было сказано ни слова.

Затем на трибуну поднялся мэр и в свою очередь поблагодарил капитана Делаплейн, а также прочих чиновников, о которых Колдмун и слыхом не слыхивал, за блестящую работу по раскрытию дела. Колдмуну стало неловко от таких самовосхвалений. Сам он полагал, что до сих пор не сделано ровным счетом ни черта. Но похоже, вся эта конференция производила обезболивающий эффект, превращая необъяснимую и пугающую ситуацию в нечто почти скучное. Вероятно, так и было задумано.