Скорее бы наступила ночь.

В ту ночь, как только Ана уснула, я тихо открыла чердачное окно и вылезла на крышу. Три дня и три ночи я искала того моряка, который приходил на кладбище Празереш. Я обошла все бары, все бордели и замызганные кабаки в лиссабонском порту – от Алкантары до Кайш-ду-Содре. И дальше на восток до самой Санта-Аполонии. Я заглянула в каждую ночлежку и в каждую моряцкую церковь. Я ходила по набережным, пока от усталости не подкашивались ноги.

Когда я вернулась на Руа-де-Сан-Томе, лицо у Аны было красное от слез. От волнения она не находила себе места. Синьор Фидардо был страшно зол и сразу накинулся на меня. Но он понял, где я пропадала.

– Ну, – сказал он, успокоившись, – нашла своего моряка?

Я помотала головой.

Потом я легла на диван и уснула.

На следующее утро Ана отпросилась с работы, взяла письмо Морру и пошла в полицейский участок возле площади Ларгу-да-Граса. Она вернулась возмущенная.

– Они меня обсмеяли, – рассказала она. – А один из них разозлился. Он сказал, что у полиции нет времени на чепуху.

Синьор Фидардо уныло покачал головой.

– Как я и думал.

~

Я потеряла желание работать. Вместо этого я лежала на диване у Аны и думала. Действительно ли Альфонс Морру жив? Или я принимаю желаемое за действительное? А если он жив, то как я смогу его найти? Меня кидало из крайности в крайность – от надежды к отчаянию, только вот ничего разумного мне в голову не приходило.

В конце концов синьор Фидардо позвал меня к себе в мастерскую.

– Мы получили новые заказы. Можешь думать и работать одновременно! Я так живу вот уже пятьдесят лет, и ничего, отлично получается!

В мастерской меня ждала ручная гармоника, которую сдали в ремонт, чтобы устранить дребезжащий звук. Оказалось, что дело в неплотно прилегающих голосовых планках. Я начала смешивать воск и канифоль, чтобы их закрепить.

Прошло несколько недель. Днем я работала, а ночью бродила по порту в надежде найти моряка, который приходил к Жуану.

Но его нигде не было, и я прекратила поиски. Вместо этого я задумала тайком пробраться на борт какого-нибудь судна, идущего в Азию, с тем чтобы самой разыскать Альфонса Морру. Хотя Азия большая. Все равно что искать перчинку в куче угля. Путешествовать без билета к тому же опасно. В последний раз для меня это чуть было не кончилось бедой. Но если я не придумаю ничего лучше, то запросто снова пойду на это.

Ничего лучше я придумать не смогла.

Зато Ана придумала.

~

Однажды утром она разбудила меня еще до того, как зазвонил будильник. За окном серел рассвет, а из всех городских звуков слышно было лишь дребезжание тележки молочника, катившейся по булыжникам на какой-то отдаленной улочке. Ана завернулась в халат, волосы ее торчали во все стороны. Глаза сонно щурились.

– Мне приснился сон, – сказала она, подавив зевоту. – Про Альфонса Морру и Элизу Гомеш. Кажется, я кое-что придумала.

Она попросила меня достать медальон Морру.

– Может, это все и ерунда… но как знать, – проговорила она, открыв крышку медальона.

Она прочла посвящение под портретом Элизы Гомеш. Кивнула какой-то своей мысли.

– Этот медальон, – продолжила она, – возможно, единственное, что оставалось у Альфонса Морру на память об Элизе. Если он жив, он наверняка хотел бы вернуть его. А что, если мы сумеем заманить его этим медальоном?

Она посмотрела на меня и, наверное, заметила, что я немного разочарована.

– Прости. Так себе идея. Во сне она казалась лучше.

В тот день за работой я все время мысленно возвращалась к этому плану. Он никак не шел у меня из головы, хотя и казался бестолковым. Мы ведь понятия не имели, где сейчас Альфонс Морру. Как мы сможем заманить его медальоном?

В тот вечер Ана вернулась с фабрики чуть раньше обычного. Я даже не успела поставить воду для риса.

– Я бежала со всех ног, – войдя, сказала она и поставила на стол бумажный пакет, из которого пахло сардинами. – Понимаешь, мне пришла в голову еще одна идея!

Вместо того чтобы жарить рыбу, Ана стала возбужденно рассказывать о своем новом плане.

– Мы разошлем объявления, – сказала она. – Всего несколько строчек. Только посвящение с медальона и наш адрес. Попросим расклеить их во всех азиатских портах. Увидев такое объявление, Альфонс Морру сразу поймет, что это послание для него. И что его медальон у нас!

Ана выжидающе смотрела на меня. Я обдумывала ее предложение. Объявления. В портовых конторах, в моряцких ночлежках и кабаках. В каждом крупном азиатском порту.

Не исключено, что это сработает. Но как мы переправим туда объявления?

И почти сразу я сама нашла ответ.

Сеньор Баптишта!

Через двадцать минут мы с Аной были в «Пеликану». Как всегда, тут собрались в основном моряки. С трубками в зубах они сидели, склонившись над столиками и попивая агуарденте. Сеньор Баптишта встретил нас с распростертыми объятьями. Так как жили мы в одном квартале, мы много раз виделись после того случая полтора года назад, когда я пришла к нему за помощью. Казалось, ему до сих пор немного стыдно, что в тот вечер он выставил меня за дверь. Я надеялась, что сейчас он будет полюбезнее.

Сеньор Баптишта принес Ане бокал вина, а мне кружку молока, и мы поведали ему о нашем деле. Рассказ об Элизе Гомеш, о медальоне, о письме из далекой Азии и плане разослать объявления занял много времени. Сеньор Баптишта серьезно слушал. Когда Ана наконец объяснила, зачем мы пришли в «Пеликану», сеньор Баптишта просиял.

– Конечно помогу! – сказал он. – С радостью! Каждый моряк, который придет сюда, получит пачку ваших объявлений. Я велю им расклеить с десяток листовок в каждом порту, где они остановятся, от Джибути на западе до Иокогамы на востоке. Обещаю, это будет сделано. Моряки не бросают своих в беде. Ваше объявление расклеят по всему Востоку. Уж за это я ручаюсь!

~

Когда мы вернулись домой, в мастерской еще горел свет. Синьор Фидардо возился с какой-то трудоемкой склейкой, которую нужно было непременно доделать сегодня.

Ана рассказала ему о наших планах. Синьор Фидардо слушал, скептически морща лоб. Когда Ана спросила, что он думает, он сказал:

– Все это очень романтично.

Ана разочарованно посмотрела на него.

– То есть ты не веришь, что у нас получится?

Синьор Фидардо помедлил с ответом. Он обеспокоенно взглянул на меня, потом сказал:

– Честно говоря, не верю. Если Альфонс Морру бежал на край света, вряд ли он вернется только ради того, чтобы заполучить свой медальон. К тому же маловероятно, что он увидит ваши объявления. Если он вообще жив.