– Приехали, – громко объявила Тамара, вернувшись в гостиную после одного из своих таинственных исчезновений.

Инна вздрогнула и встала, по-прежнему прижимая к животу подушку, словно хотела ею защититься. Вслед за ней поднялся и Золотарев.

«Ах, вот, оказывается, в чем дело! Они все давно друг друга знают. Десять лет избегали этой встречи, но все же случилось», – удивленно думала Инна, уже совсем другими глазами глядя на сидящего рядом Игоря Золотарева, который ни с того ни с сего разоткровенничался. Чтобы не киснуть в отеле в ожидании вердикта полиции относительно смерти Зубаридзе, насильственной она была или нет, сразу после завтрака, накрытого с большим опозданием, Золотарев предложил Инне совершить экскурсию в Цинандали.

Она охотно согласилась. День был солнечный, вопреки ее мрачному настроению, и в парке, куда они приехали, бушевала весна. Инна понемногу приходила в себя. После долгой прогулки среди вековых дубов по зеленым лужайкам, похожим на танцпол, усыпанный конфетти первоцветов, с бегающими по нему лучами солнечных зайчиков, разговор невольно зашел о том, что случилось вчера.

Они, уставшие, присели на одну из скамеек. Инна не могла не спросить, откуда Золотарев знает безумную старуху? И на что это Агриппина Викентьевна весь вечер намекала? Почему называла Зубаридзе извергом и палачом, а самого Игоря предателем? И услышала в ответ такое…

После рассказа Золотарева события вчерашнего вечера предстали перед Инной в новом свете. Она поняла, почему так разоделась Лолита, с какой целью на этот ужин явилась почти что в свадебном платье Тамара, отчего трясло Зубаридзе, после того, как нелицеприятно высказались о его вине. Что до остальных гостей, там тоже могли быть сюрпризы.

У Инны словно глаза открылись. И вкус «Лилит» ее уже не удивлял. Вернее, послевкусие. И аромат… Зубаридзе невольно передал своему детищу то, чем мучился сам. Этот мутный, дурно пахнущий осадок со дна его души попадал в квеври, куда Илиа закладывал вместе с гребнями виноград, тут уж ничего не поделаешь. Характер винодела передается его вину. И его грехи тоже.

Вернувшись в отель, Инна заперлась у себя во флигеле и стала взахлеб писать. Ей хотелось выплеснуть в Тсен все то, чем она жила последние сутки. Весь этот кошмар. И спросить у читателей блога: правильно ли она думает?

Неужели это было убийство?…

…Полиция уехала довольно быстро. Инна думала, что их будут мучить до утра, но немецкие паспорта сделали свое дело. Следователь, или кто он у них здесь, бодро пообещал гостям отеля разобраться в случившемся, санитары с каменными лицами отнесли упакованный в полиэтиленовый мешок труп винодела в машину «скорой помощи», эксперт наскоро собрал образцы для исследования.

На дворе царила глубокая ночь, и лица у всех, и у полицейских, и у туристов, были помятые. Гости Зубаридзе вяло откликнулись на просьбу полиции собраться в холле, но деваться было некуда.

– По всем признакам это смерть от пищевого отравления, – устало сказал врач, приехавший на «скорой».

Он был уже в возрасте и говорил по-русски хоть и с сильным акцентом, но понятно. Похоже, родился еще в СССР, где почти все говорили по-русски.

– Вот, женщина сказала, что Илиа Зубаридзе шел к столу, словно бы у него были проблемы со зрением, – врач кивнула на съежившуюся Инну. – Потом его вырвало. И первоначальный осмотр тела это подтверждает. Отравление, – выдохнул он.

– Но все остальные здоровы! – горячо возразила Алла. – Ведь мы все ели одно и то же! И пили!

– Я вам ничэго на это нэ скажу, – акцент у врача сделался сильнее. Видно было, как он волнуется. Все-таки немцы! И русские туристы! Золотой запас Грузии. С ним надо бережно. – Вскрытиэ покажэт, от чэго имэнно он умэр.

– Господи, да чем он мог отравиться? – взмахнула веером Татьяна.

Все невольно переглянулись и покосились на Агриппину Викентьевну. Та сидела, как лопнувший воздушный шарик, почти бестелесная и едва дышала. Инна невольно подумала: «Как бы и она не умерла!». Врач тоже с тревогой посмотрел на пожилую женщину.

– В общем, понятно, – вмешался следователь. – Я посмотрел визы в ваших паспортах. Вы все пробудете в Грузии как минимум до субботы. Сегодня понедельник…

Немцы переглянулись.

– Э-э-э… – протянул следователь. – Есть здесь переводчик?

Инна невольно усмехнулась. Она была уверена, что немка прекрасно все поняла. Но упорно делает вид, что произошедшее сегодня в красной гостиной не имеет к ним с мужем никакого отношения. Тамара, запинаясь, стала переводить речь полицейского на английский. Инна хотела, было, ее поправить, но осеклась. Зачем, если немка и по-русски прекрасно все поняла? Хочет ломать комедию, не надо ей мешать. Пока не понятно, по какой причине так скоропостижно скончался Зубаридзе, не стоит лезть в чью-то частную жизнь. Потому что через несколько дней они разъедутся по городам и весям и вскоре забудут друг о друге. Проблем, что ли мало?

– …Monday, – закончила свою короткую речь Тамара.

– Уже вторник, – мягко поправил ее Золотарев, который прекрасно знал английский, но, как и Инна, предпочел не вмешиваться.

– Да, вторник, – кивнул полицейский. – Отдыхайте, гуляйте, наслаждайтесь вином и национальной кухней, будьте, как дома, дорогие гости. Ну а мы постараемся побыстрее разобраться с этой проблемой.

– Мы должны оставаться здесь, в шато? – в упор спросила Алла.

– Тэбэ здесь тэсно? – полицейский широко улыбнулся и развел руки. – Вон Кура, вон гора, вэздэ вино…

Это прозвучало, как ирония. Гости должны были рассмеяться, но вместо этого понурились. Им недвусмысленно дали понять, что покидать Кахетию не рекомендуется. Непонятно, что именно здесь вчера вечером произошло. Полицейские на всякий случай отсканировали паспорта туристов. Никого пока не задержали, но, очевидно, взяли на заметку. Сбежать никому не удастся, разве что немцам, если те вдруг захотят уехать.

Но, к удивлению Инны, этого не случилось. Утром они столкнулись на завтраке. Спала Инна плохо. Да и какой тут сон? Утром она, поколебавшись, позвонила в номер Золотарева.

– Игорь, не сочти меня навязчивой, – заканючила она. – Мне просто страшно.

– Могла бы у меня в номере переночевать, – намекнул он.

– Я бы с радостью, но, боюсь, Лолита меня из ревности зарежет, – мрачно пошутила Инна. – Игорь, я не хочу одна идти на завтрак. Потому и позвонила. Не составишь компанию? Или я не вовремя?

– Я в номере один, – он прекрасно понял намек. – Тут, солнце мое, не до разврата. В наши ряды затесался отравитель.

– Так ты пойдешь со мной на завтрак? – Инне надоело пикироваться. Она мечтала о чашке кофе.

– Понимаю. Берешь меня на должность дегустатора при коронованной особе, – пошутил Золотарев. – Ладно, одеваюсь, – он зевнул. – Сколько времени тебе надо?