– Минут десять.

– Через десять минут в холле, – уже деловым тоном сказал он и дал отбой.

Инна коротко вздохнула и стала собираться.

В красной гостиной успели прибраться, но все устроились за столиками на открытой веранде, несмотря на то, что утро было апрельским, прохладным. Горы дремали в пуховых одеялах облаков, закутавшись по самые макушки. Но прогноз обещал ясный солнечный день.

– В горах всегда так, – улыбнулся Золотарев. – Погода меняется быстро, так что прогнозам стоит верить. Сегодня солнечно, без осадков, и я предлагаю прогулку в Цинандали. Ты хотела поснимать в музее Грибоедова и то, что осталось от дворца князей Чавчавадзе.

– А нам разве можно отсюда уезжать? – вздохнула Инна.

– С тебя что, взяли подписку о невыезде? Просто порекомендовали находиться поблизости на случай, если следствию понадобятся твои показания. Уж ты-то здесь точно ни при чем.

– А кто причем? – живо спросила она.

Золотарев посмотрел на столик под навесом, за который сели выпить утренний кофе Агриппина Викентьевна и Лолита. Девушка сегодня была одета, как обычно: джинсы, кеды, бейсболка. Но взгляд, которым Лолита одарила Инну, был вчерашний. Бесстыдный, оценивающий шансы соперницы в борьбе за мужчину, которым Лолита хотела владеть единолично. Инна невольно вздрогнула и потащила Золотарева подальше от бабушки с внучкой.

Тут-то она и наткнулась на немцев. Те сидели особняком, благо веранда была просторной. Во время сбора урожая Зубаридзе, видимо, планировал кормить здесь работников, да и наплыв гостей в сезон был дай боже! Поэтому помимо столиков на подиуме были и столики под навесом, увитым виноградной лозой, прямо на голой земле. Несмотря на то, что она еще не прогрелась, а лоза пока не оплела шпалеры, немцы устроились именно там. Он был в свитере, а хорошенькая немочка надела парку, с которой совсем не гармонировали сапфиры в ушах и на пальце. Тонкое запястье молодой женщины тоже обвивал изысканный браслет из белого золота с сапфирами и бриллиантами. Она словно забыла их снять со вчерашнего вечера, так переволновалась.

Инна обратила внимание, что тарелка немца пуста. Перед его женой лежало одинокое вареное яйцо.

– Рискнем что-нибудь съесть? – подмигнул Золотарев.

Она кивнула. Вчера за ужином Инна так и не успела насладиться грузинской кухней. После того, как скончался Зубаридзе, у всех пропал аппетит. А теперь организм требовал свое.

Когда они шли к столу, на них смотрели все.

– Я не знаю, что во мне сильнее, страх или голод, – пожаловалась Инна.

– Бери пример с меня. – И Золотарев решительно взялся за графин с апельсиновым соком.

– Приятного аппетита, – раздался в гостиной напевный голос.

И «Хозяйка Медной горы» подтвердила свои слова энергичным взмахом веера, на этот раз черно-белого.

«Она их коллекционирует, что ли? – невольно подумала Инна. – Или у Татьяны “неделька”? И она их все семь с собой привезла? Забавно».

– Все-таки решили позавтракать? – Алла пристально смотрела, как Золотарев накладывает в тарелку домашние сыр и колбасу.

– Полагаю, что вареные яйца отравить не так-то просто, – невозмутимо ответил он. – Равно как и колбасу с сыром.

– Отравить можно все, – хмыкнула Алла.

– Вам виднее, – парировать ресторатор. – Вы ведь рулите ритейлом.

– Не рассказывайте мне о том, что на кухне в вашем ресторане все стерильно, – насмешливо сказала Алла.

– Один-один, – рассмеялся Игорь. – И все же отважьтесь на бутерброд. Иначе рискуете умереть с голоду.

– Я хочу кое-что прояснить, – вмешалась в разговор Тамара, которая, оказывается, давно стояла в дверях. – Только давайте выйдем на веранду. Я хочу, чтобы все это слышали. В особенности, иностранцы, которым я переведу то, что сказала. Это важное заявление по поводу смерти моего мужа.

Поскольку всем было любопытно, что скажет хозяйка, Алла с Татьяной и Золотарев с Инной потянулись за Тамарой на открытую веранду.

Она встала в центре, неподалеку от столика, за которым сидели Лолита и Агриппина Викентьевна. Поняв, что речь пойдет о вчерашнем инциденте, немцы подтянулись поближе. Не хватало только Саши с его девушкой, но молодежь любит поспать.

Когда все расселись, Тамара, немного волнуясь, сказала:

– Здесь кто-то сомневается в качестве еды, которую подают на стол…

– Кто-то! – хмыкнула Алла. – Дорогуша, после того, как ваш муж свалился в тарелку кетчупа и перестал дышать, вашему бизнесу конец. Если бы не расследование и не настоятельная просьба полиции оставаться в отеле, – она подчеркнула слово «просьба», – ноги бы нашей здесь уже не было. И всех остальных тоже. А уж отзывы мы напишем!

Тамара метнула в нее злой взгляд.

– Вчера было поздно рассказывать о том, что на самом деле случилось, – стараясь держать себя в руках, сказала она. – Вы, должно быть, обратили внимание на то, что я долго беседовала с врачом. Мы говорили по-грузински, поэтому суть нашей беседы осталась за кадром…

При этих словах Агриппина Викентьевна вскинула голову, словно проснулась. Лолита тонко улыбнулась, и Инна поняла почему.

– Мой муж последнее время неважно себя чувствовал. Это все из-за его экспериментов. Он тестировал на себе удобрения, которые использовал в нашем винодельческом хозяйстве.

– Селитру ел, что ли? – ехидно улыбнулась Татьяна.

– Он ел виноград с лозы, которая была ею удобрена, – невозмутимо пояснила Тамара. – И делал это систематически, подбирал дозу. Исследовал вкус, урожайность, устойчивость к болезням. Об этом я и сказала врачу, приехавшему на «скорой». Он как раз писал заключение о смерти моего супруга. А врач, в свою очередь, поведал мне, а потом и полиции, что смерть Илии очень уж похожа на отравление. Отравление нитратами, – подчеркнула Тамара.

– И вы еще говорите, что мы можем есть вашу еду! – ахнула Алла.

– Это касается только винограда! – повысила голос Тамара. – И новых экспериментальных вин. Что до «Лилит», оно себя уже зарекомендовало, и Илие не было смысла что-то улучшать.

– Вы хотите сказать, что ваш муж просто заигрался? – внимательно посмотрел на нее Золотарев. – Переборщил с нитратами?

– Похоже на то. Если вскрытие подтвердит мои слова, дело будет закрыто. Это… – она слегка запнулась, – несчастный случай.

– На производстве, – мрачно пошутил Золотарев.

– А куда еще вы сыплете селитру? – подозрительно спросила Татьяна, гневно нацелив веер в сторону хозяйки дома.

– Господи, да никуда! – раздраженно сказала Тамара. – Я же говорю, это была инициатива Ильи! – в волнении она оговорилась. Сказала не Илиа, а Илья. – Он был одержим. Все стремился к совершенству. Он помешался на своем вине.

– Допустим, принято, – напряженно сказал Золотарев. – Но запашок-то остался.