Она покраснела, но взяла ведро и принялась задело.

– Однако вы видели пороги и пропасти по всей Азии. И покорили их все!

– Вы говорите об Александре Македонском, мисс Марш, а не о Диком Лорде Джеке. Я ничего не покорял. Мы просто позволим этому потоку унести нас от наших буйных друзей на некоторое расстояние, вот и все.

Ее голова поднялась и опустилась – она нагнулась с ведром, потом вылила его содержимое за борт.

– Вы ожидали эту засаду у моста?

– Ожидал? Нет. Возможно, предчувствовал.

– Но вы же узнали, когда нападающие оказались близко, да?

– Всегда следите за лошадиными ушами, мисс Марш. Чувства у лошади острее, чем у нас.

– Чалая что-то услышала? Как раз перед тем, как мы начали петь?

Джек усмехнулся и поправил лодку, когда она накренилась.

– Как вы один смогли одолеть всех этих людей? – Энн на мгновение перестала вычерпывать. – Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

Она была растрепанной и мокрой, дышала слишком часто, ее волосы превратились в страшное месиво прядей мышиного цвета. Хотя она и утверждала, что предана науке, яркая, полная воображения душа сверкала в ее синих глазах.

Джек заставил себя сосредоточиться на ее вопросе.

– А вы прежде видели драки?

– Нет, хотя мои братья иногда занимаются боксом. Их спорт всегда кажется мне очень честным и грубым, весьма чреватым возможностью повредить костяшки пальцев, но вы…

– Я не боксировал, – сказал он.

– Да, казалось, будто вы танцуете.

– Я не танцевал, мисс Марш, как и наши противники. Ее лицо порозовело, как выгнутые лепестки шиповника, и в этот момент напомнило Джеку восход солнца.

– При этом в ваших глазах было такое… спокойное ликование. Я не знаю, как это описать. – Она снова наклонилась, зачерпывая воду. – Им нужна окаменелость, конечно, и они не знают, у нас ли она. Если бы вы не… – Голос ее замер, потом она выпрямилась и посмотрела на него. – Они убили бы нас?

– Нет, пока не добились бы ответов на кое-какие вопросы. – Он оттолкнулся от угрожающего бревна. Лодка закружилась и черпнула воды, потом снова выскочила на середину реки. – Их наниматель хочет знать, где находится окаменелость, и поскольку нанятые им люди почти не говорят по-английски, я думаю, они скорее хотели схватить нас, чем убить.

– О! – сказала она. – Понятно. Тот, кто нанял их, хотел всего лишь допросить нас. Это он подъехал к дому у переправы?

Джек ударил веслами, направив нос лодки поперек волны.

– Он предпочитает не марать руки. Некоторое время она молча вычерпывала воду.

– Значит, вы не пустили в ход пистолеты, потому что предполагали, что им приказано не причинять нам вреда. – Она, наморщив лоб, подняла голову. – Вы решили, что не спортивно стрелять в людей, которые не собираются вас убивать?

Он с трудом удержался от смеха.

– Я не пустил в ход пистолеты, потому что в каждом стволе есть только один заряд. Недостаточно, чтобы надолго сдержать этот сброд.

– О! – снова сказала она.

Ему понравилось, как ее губы складываются, произнося этот слог – словно целуют воздух. Ему нравились ее маленькие нежные запястья и изящные пальцы. Ему нравилась ее замечательная храбрость. Он думал, что она ударится в истерику, а она бежала вместе с ним, не колеблясь села в лодку, а теперь доблестно вычерпывает воду.

У нее даже хватило смелости доверить ему свои наивные, душераздирающие признания: «Я понятия не имею, как устроен мужчина».

Ее жених, ее семья, все общество – все сговорились держать ее в неведении. Господи, как это по-английски! Она отправится в свою брачную постель, точно овечка на убой. Благородный, богобоязненный Артур Трент, наверное, лишит ее девственности в муках сомнений и, делая это, будет презирать себя и приведет в ужас свою молодую жену. Черт бы их всех побрал!

Но это не его проблема.

«Я сочту за честь помочь вам, чем могу». Он говорил это серьезно, готов подписаться под каждым словом. Но при этом он со вздохом сожаления отбросил свою жажду предложить ей образование больше наделе, чем на словах.

В Уилдсхей они прибудут еще засветло. Пусть его мать возьмет все в свои руки. И тогда лорду Джонатану Деворану Сент-Джорджу больше не придется заботиться об Энн. Решение это достаточно разумно, однако противоречит всем его желаниям.

Долина расширилась, и течение замедлилось. Смайлз-Боттом. Река залила луга и плескалась у подножия леса. Теперь стало слышно, как барабанит дождь, ударяясь о воду и его спину. Джек направил лодку к левому берегу.

– Здесь есть тропа, – сказал он. – Наверх, через деревья. Видите?

Ее шея сверкнула из-под мокрых волос, как жемчуг, когда она посмотрела поверх его плеча и кивнула.

– Когда река не разливается, здесь есть брод. Эта тропа ведет к коттеджу, в котором живет один из егерей моего отца. Мистер Кеньон постоит на страже с мушкетом, пока его жена облачит вас в пристойные одежды. Теперь вы в безопасности.

– Наши преследователи не пойдут за нами следом?

– Они могут пойти по нашим следам, но другой лодки им не найти. И они не узнают, где мы оставили нашу. Я думаю, они найдут обломки ниже по течению. Потом я одолжу у Кеньона лошадь, чтобы проехать десять миль до Уилдсхея, взять там карету и вооруженных слуг. Ваше приключение закончилось, мисс Марш.

– Да.

Увидев ее поникшие плечи Джек ощутил странную горечь и неожиданное чувство вины.

– Что случилось?

Она отвернулась, потом снова посмотрела на него. Ее ресницы слиплись. Словно сознавая собственную уязвимость, она тут же отвела глаза, но он знал, что она смаргивает вместе с дождем слезы.

– Ах, ничего, – сказала она. – Мне не очень-то привычно так безоглядно верить постороннему человеку. Это несколько выбивает из колеи.

– Вы жалеете, что наше путешествие завершилось?

– Думаю, что вы ради собственной цели совершенно сознательно старались вызывать во мне слепое восхищение. И, как вы и ожидали, добились этого хотя бы отчасти. – Она провела по лицу тыльной стороной руки. – Наверное, я чем-то похожа на кролика перед змеей. К счастью, я уверена, что этот недуг скоро пройдет – чашка крепкого чая, и я снова стану рассудительной мисс Энн Марш.

Проклятие! Ему понадобилось очаровать ее, чтобы она слушалась, но большее в его планы не входило. И все же она, сама того не желая, нарушила его планы – он был беспечен и потакал себе, наслаждаясь ее обществом без оглядки. Она же, со своей невинной храбростью, не отвергла этого и не впала в ярость.

И вот он поймал ее, точно блестящую рыбку в сеть. Протяни он руку, и она упадет в его объятия в приступе смятенного желания и безропотно принесет в жертву свою девственность.