— М-да. Мало было проблем. — Дайм невольно потер глаза ладонью.

— Если я смогу чем-то помочь, шеф…

— Можешь, Энрике. Пока — просто молчи об этом. И если увидишь, что я перестал контролировать огонь, скажи мне об этом.

— Хорошо, шеф. Молчу. Уверены, что вам стоит сейчас идти в зал?

— Уверен, нянюшка, — хмыкнул Дайм. — Я не могу оставить Шуалейду без присмотра, если ей просквозит чердак — мало никому не покажется. А ты возвращайся к слежке за мастером теней. Да, имей в виду, он светлый шер.

Вытаращенные глаза Энрике и его смачная ругань несколько примирила Дайма с мыслью об огне и Бастерхази. По крайней мере, не на него одного свалились волшебные сюрпризы.

Следующие два часа Дайм вертелся ужом, добывая информацию, распространяя слухи, намекая, рекомендуя и угрожая — все как всегда. Попутно он посматривал на Шуалейду — которая занималась примерно тем же. Одна. Мастер теней по-прежнему шатался где-то в саду.

«Дрыхнет, шеф», — доложил Энрике где-то между беседой с сашмирским раджой  и послом Ледяного Лерда.

— Бездарные обнаглели. — Меряя Ристану презрительным взглядом, северянин изящно отпивал ардо, никак не заканчивающееся в его бокале. — Вам не кажется, что пора напомнить им их место, ваше императорское высочество?

— Думаю, пора, мой светлый шер. Магбезопасность весьма озабочена обстановкой в Ирсиде. На вашем месте я бы не стал иметь дел с герцогом Саул-Маддином, говорят, ему грозит опала или что похуже.

— Благодарю, мой светлый шер, — сдержанно кивнул посол. — Мой Лерд найдет более надежных торговых партнеров. Возможно…

— Возможно, Лерду окажется выгодно иметь дело с султаном Пхутрой. Мой друг Свами — весьма дальновидный правитель, в отличие от своего отца. Слава Двуединым, наконец-то в древней династии родился кто-то, достойный великих предков.

— Раз вы так говорите, мой светлый шер…

— Уверен, в ближайшие двести лет Сашмир под рукой Свами будет процветать.

— О! Неужели первая категория? — посол понизил голос.

— Пока нет, но Свами совсем молод. Вы же знаете, не всякий дар раскрывается сразу. Думаю, лет через сорок я буду иметь честь вручить султану грамоту второй категории, а дальше… Все в воле Двуединых.

— Все в воле Двуединых. — Северянин осенил лоб малым окружьем. — Хотелось бы верить, что Двуединые не оставят милостью и эту прекрасную страну. Ее высочество Шуалейда могла бы стать великой королевой и еще более великой императрицей. При достойном императоре, мой принц.

— Передавайте Лерду мой поклон и пожелание долгих лет от моего возлюбленного отца, достойнейшего императора, — дипломатично улыбнулся Дайм. — Смею надеяться, я еще долго буду служить ему на своем посту.

— Я тоже, мой светлый шер. Еще раз поздравляю вас с новым назначением.

После северного посла был ирсидский посол, за ним — кое-кто из валантской аристократии, следом — делегация гномов и снова любопытные аристократы,  и наконец — Ниме Акану, знаменитый писатель и шпион Марки.

Не то чтобы на беседу с ним Дайм возлагал какие-то особые надежды, но рассчитывал узнать хоть что-то. Однако единственной интересной информацией оказалось полное ее отсутствие: ментальный амулет Акану взлому не поддался. О, как Дайм пожалел, что сейчас рядом с ним нет ни Роне, ни Шуалейды! Объединенными силами они бы раскололи любой артефакт, будь он сделан хоть самим Мертвым!

У него даже мелькнула мысль, а не попробовать ли вдвоем с Шу. Если она все еще здесь.

Не вышло. Шуалейда покинула прием, слегка наплевав на этикет: Каетано все еще оставался в зале и с удовольствием слушал байки Акану о взбесившейся волчьей шубе и пикнике под развесистой клюквой.

— Позволите оставить вас?..

— Конечно, возлюбленный брат наш, — тоном истинного короля, то есть высокомерного засранца, ответил Кай. — Ждем вас к завтраку.

Раскланявшись, Дайм наконец-то сбежал с мероприятия. Все остро необходимое он сделал, просто необходимое — тоже, а если пытаться охватить сразу все, то проще сдохнуть.

Честно говоря, сдохнуть хотелось. Не только от усталости. Но и от того, что ноги сами несли его к башне Заката — а разум напоминал, что и там его не ждут. Стоило возвращаться в Валанту, к двум своим возлюбленным, чтобы и та, и другая дверь оказались перед ним закрыты? Может быть, Дракон был прав, предлагая остаться в Хмирне на пару-тройку лет. Кормить карпов, читать древние трактаты, беседовать с Драконом на философские темы, а по ночам целовать Син Лю и ее сестер… Или она Люн Си? Кажется, он забыл и ее лицо, и ее имя. Как невежливо.

Надо будет написать ей, послать подарок. Не потому что он ей что-то обещал или она чего-то ждет. Нет. Просто потому что она — хороший друг и помогла ему. Исцелила те раны, которые смогла исцелить.

Остальные придется самому.

Может, все-таки зайти к Шуалейде? Спросить: отпустила ты своего убийцу или продолжаешь мучить себя и его? Правда, если не отпустила, а снова уложила в постель — вряд ли она позовет Дайма третьим.

Проклятье. Придется вернуться к себе.

Попавшийся навстречу слуга вздрогнул и попятился, а Дайм ухмыльнулся: хорош светлый шер, еще немного, и от него будут разбегаться в ужасе, как от Бастерхази-Кошмара-Наяву. До своих покоев Дайм шел, старательно замедляя шаг и беззаботно улыбаясь. Не помогло — горничная, натиравшая полы в дальнем конце западного крыла, посмотрела на него, как на сумасшедшего, и тайком осенила лоб малым окружьем. Только тогда Дайм сообразил проверить ауру.

Ну что ж. Энрике был прав. Ни шиса он это все не контролирует. Тьма и огонь выплескиваются в видимом спектре, так что спутать его сейчас с Роне — как нечего делать.

Хорош он был бы, заявись к Шуалейде таким. Она и так едва-едва начала снова ему доверять, а при упоминании Роне закрывается, топорщит колючки и готова не то плакать, не то убивать.

Шуалейда и Роне. Две половинки его души. Два его крыла. Он едва успел взлететь, едва ощутил свое сумасшедшее счастье — вместе, одним целым… И все разбилось. Как хрупкий предрассветный сон, такой светлый и такой короткий.

Зажмурившись до радужных пятен в глазах, чтобы избавиться от желанных образов, Дайм зашел в свои покои. Холодные и пустые.

И с темным зеркалом прямо напротив входа.

Словно завороженный, Дайм подошел к нему, начертил руну вызова… и едва успел заменить рвущееся с языка «Шуалейда» на «Диего бие Морелле». Мастер Ткач должен кое-что объяснить. И кое-что узнать. В конце концов, у них с Диего никогда не было разногласий, гильдия исправно выполняла заказы МБ и даже безо всяких заказов приносила полезную информацию — во исполнение воли Хисса, хранителя и защитника мира.

Беседа с Мастером Ткачом заняла всего полчаса. Или целых полчаса, как посмотреть. Диего оказался столь любезен, что поделился и деталями заказа мастера Стрижа, и самой историей его появления в гильдии. Что любопытно, информации о светлом даре мальчишки он почти не удивился. Лишь спросил, не будет ли Дайм так любезен напомнить Седому Барсуку и еще некоторым ткачам, что все они, включая Конвент, МБ и нерест трески — под присмотром Темного Брата.