– Мне он нужен, я звонил ему, он обещал прийти, так что прекрати свои застарелые обиды, мы сейчас должны быть вместе, – примирительно сказал Ванжур.

– Ну так что, пойдем туристов развлекать, а то как-то неудобно получаца, деньги берем, а только кормим. Хотя эти двое парней, что остались с прошлого заезда, едят как наш пес Бурхан, что ни принеси, всё счешут. Не, я знаю, что никто лучше меня не готовит во всей Бурятии, но, боюсь, самолет их не возьмет обратно, придется паромом возвращаться. Дева, правда, носом воротит, тут жирно, тут пахнет, ничего не ест, тощая жуть. Говорю ей, ты как мужа-то искать будешь, одни кости и кожа, так она обижаца.

– Не до туристов сейчас, Алтан, ох, зря мы не отправили домой первых, да еще и вторых приняли, – помахал головой Ванжур, но все же встал. На душе было нехорошо, и ощущение черного, вязкого зла оставляло горький привкус во рту. Вздохнув, он взял с собой бубен из кожи оленя, колотушку, изготовленную из рога того же гордого животного, и вышел на задний двор, где сейчас обитали туристы.

Май на Ольхоне не теплый месяц, а в этом году еще и ветра никак не успокаивались, словно пытались сдуть с острова надвигающуюся беду. На эти случаи в их хозяйстве имелась беседка, огороженная мягкими окнами, где туристы могли выпить чаю, пообщаться с обещанным шаманом, вдыхая чистый воздух Ольхона.

Ванжур остановился и, не выдавая своего присутствия, вгляделся в сидящих сейчас там людей. Он так делал всегда, потому как легче общаться, когда знаешь, с кем имеешь дело. Читал он людей просто, у всех было свое свечение. Хороший человек светился золотым светом, плохой и вовсе не имел этого свойства. Надо сказать, взрослые люди светились мало, годам к двадцати человек уже скапливал в себе множество грехов и нес их как тяжкий груз дальше, не зная, как скинуть эту ношу. Многим Ванжур помогал очиститься, и они возвращались с Ольхона, словно почувствовав крылья за спиной. Но иным он помочь не мог. Тяжесть грехов, словно клещ, въедалась в человеческую душу и, высосав из нее все жизненные силы, уже не давала шаману им помочь.

За столом сидели пятеро туристов и Айк, вот у кого было свечение ярким, ровным, словно у младенца. Увидев это, Ванжур одобрительно вздохнул. Странно, но особенное свечение он увидел не у своего правнука. Хотя, что удивляться, столько поколений уже его не было, ни у сына, ни у внучки. Словно оборвалось оно на Ванжуре. Именно поэтому отпускал он их в обычную жизнь с надеждой, что не настигнет их шаманская болезнь, ведь не было никаких признаков. Но ошибся, возможно, дара и не было, но кровь в них текла шаманская и потому все равно давала о себе знать. Шаманский свет, свет избранных шел совсем от другого человека. Причем он был не зеленого цвета, как у Ванжура, а изумрудного, переходящего в голубой. Таким бывает Байкал в самые спокойные времена. Он даже немного опешил от этого. Такого свечения от человека старый шаман еще не встречал никогда, а потому залюбовался, и предательская надежда, что человек этот появился на острове неспроста, плотно закралась в его душу.

У туристов, видимо, только закончился ужин, которым угощал их Алтан, и они расслабленно пили чай. Один из мужчин, с почти невидимым свечением, пел под гитару, тихо и очень душевно. На последних словах песни его свечение мелькнуло и сразу погасло, словно песня это был последний груз, что не выдержала его душа.

– Сердце, в желудок упав, превратилось в камень,

Кто-то настойчивый стал поворачивать память.

Остановиться надо сейчас, дальше опасно,

Точно по льду, меня юзом несет на красный.

Я себе навсегда запретил заходить за грани,

За ними оставил тебя, укутав в тумане.

Себе все доходчиво я объяснил, согласился,

Не понимая, что с сердцем нельзя договориться.

И вот как итог, я снова сто сорок по встречке,

Не помогли мне мольбы и огромные свечки.

С тобой в мою жизнь возвращается прежний ад,

Но ужас весь в том, что я этому рад.

– Я приветствую вас, мои гости, – важно сказал Ванжур сидящим за столом людям, когда стихли последние аккорды песни. Все обернулись и с нескрываемым интересом уставились на шамана. Хочешь не хочешь, а людям свойственно верить в чудо, верить в сверхъестественное, даже самым заядлым атеистам необходимо, чтоб кто-то постоянно доказывал им, что чудеса существуют. Просто одни с легкостью признают это, а другие, каждый раз шепча молитву при посадке самолета, не признаются в своей, как им кажется, слабости, никогда. – Меня зовут Ванжур, и я потомственный шаман Ольхона. Наш род произошел от орла, именно эта гордая птица наделила его способностью общаться с духами и слышать животных и птиц.

– А рыб? – спросил полноватый мужчина лет пятидесяти в смешной шляпе, у которого свечение было ярко-желтым, возможно, даже неприлично ярким для такого возраста.

Ванжур говорил по накатанной, то, что произносил туристам каждую неделю из года в год, оттого неожиданный вопрос его сбил.

– Что? – не понял он.

– Ну рыб вы понимаете? – на полном серьезе уточнил мужчина, а остальные начали шикать и тихо хохотать, превращая знакомство в фарс.

Сначала Ванжур хотел разозлиться, но увидев, что Айк, сидевший в сторонке, тоже улыбнулся, растаял. Это произошло первый раз с того момента, как он увидел мальчишку на пороге детского дома в Швеции. За эту улыбку, так напоминающую улыбку его матери, Ванжур готов был простить все и всех, даже этого глупца. Поэтому улыбнувшись вместе со всеми, ответил:

– Не всех, например китов и дельфинов, огромных сомов могу, а вот глупого омуля никак, то ли он говорит на непонятном мне диалекте, то ли рыба глупа до невозможности и несет чушь, я больше склоняюсь к последнему, а вы что-то хотели спросить конкретно у рыб? – поинтересовался в ответ Ванжур, улыбаясь. Его азиатское лицо до сих пор, даже в его почтенные годы, было красивым. Его обрамляла седая шевелюра такой длиной, чтоб могла скрыть его личный знак – отсутствие раковины уха. Сейчас, когда он улыбнулся, оно сразу стало хитрым, и полноватый мужчина в шляпе смутился своего вопроса. Остальные же, включая Айка, улыбались и похихикивали. От глупого вопроса и смешного ответа спало напряжение, и люди расслабились.

– А хотите сами попробовать поговорить с духами? – вдруг спросил Ванжур. Он никогда этого не делал с туристами, но сегодня, после обряда на скале Шаманке и после обнаружения пропажи артефакта из тайника, он был разбит. Но сейчас Ванжур увидел человека с шаманским свечением и самое главное, улыбку своего правнука Айка, и почему-то захотелось сделать что-то эдакое, неправильное.

– Только если это не противозаконно, – пошутил молодой мужчина с белыми волосами. Ванжур, взглянув на него, подумал, что вот ему бы он смог помочь, его еле видимое синее свечение можно было бы очистить, но захочет ли он.