— Ну, можем завтра попробовать снова. Если вы не против.

— Завтра? — Джейни покачала головой. — У меня завтра встреча с клиентом…

Но Андерсон не слушал.

— А между тем надо подтвердить те данные, которые уже есть. Спросим в детском саду про ящериц и в целом про поведение Ноа. Сейчас уже поздновато, — он глянул на часы, — но с утра я им напишу. Предупредите их?

— Ну, наверное.

Джейни внутренне содрогнулась, представив, как обратится с эдакой просьбой к мисс Уиттакер. Наверняка директриса выйдет из себя и, разумеется, оповестит Андерсона, что Ноа уже ходит к психиатру…

— И пусть они нам скажут, что не учат детей вести бейсбольный счет. — Андерсон усмехнулся. — Что было бы до крайности странно.

— А зачем все это подтверждать?

— Если много независимых источников, случай выйдет ярче.

— Случай? Ярче? — Хорошо бы он перестал обзывать Ноа «случаем».

— Да.

— Вы статью какую-то пишете?

— Именно.

— Мне это, пожалуй, не подходит.

— Хм-м?

— Я же не публичная персона. И Ноа тоже.

— Само собой. В книге мы поменяем все имена.

Книга. Так вот почему Андерсон так увлекся.

А Джейни-то все недоумевала, что он за доктор такой. Теперь ясно: он доктор, который пишет книгу.

— В какой книге?

— Я описываю некоторые случаи. И эта книга не канет в академической безвестности, как остальные. Она будет для широкой публики, — с жаром прибавил он, будто главная загвоздка — в безвестности.

— Я не хочу, чтобы Ноа попал в книгу.

Андерсон вытаращился.

— Вам это так важно, доктор?

— Я… — Он не договорил. И слегка побледнел.

Нельзя ему доверять. Он книгу пишет. Джейни помнила книги, которые подруги таскали ее умирающей матери: в каждой кто-нибудь пытается диетами и асанами сшибить бабла с тех, кто потерял надежду. Книги продолжали прибывать, даже когда мать уже почти не приходила в сознание. В конце концов набрался целый чулан макулатуры.

А теперь нет такой книги, что поможет Джейни, и матери тоже нет. Лишь этот чужак со своими шкурными интересами. Ее изнеможение внезапно преобразилось во что-то другое — и Джейни не ожидала от себя подобной свирепости. Месяцами разные люди равнодушно сообщали ей через стол, что у ее сына дела плохи, и она слушала, изо всех сил скрывая панику. Но этому человеку с ясными любопытными глазами и пепельной кожей — этому человеку тоже есть что терять. Джейни почуяла в нем страх, как умеют чуять только отчаявшиеся, и это постижение обернулось ключом, и этот ключ распахнул дверь, и наружу выплеснулись безбрежное разочарование и ярость.

— А, вы поэтому так возрадовались, что он умеет бейсбольный счет вести? Это не поможет найти никакие «предыдущие воплощения». Это просто удачная деталь для вашей драгоценной книги. — Джейни так это сказала, что Андерсон поморщился. — Вы помочь-то Ноа хотите? Вас он хоть чуть-чуть волнует?

— Я… — Андерсон растерялся. — Я хочу помочь всем детям…

— Ага, всучив их матерям свою книжку за большие бабки?

Еще не договорив, она сообразила, что этот человек вряд ли движим грубой страстью к наживе, но вовремя прикусить язык не смогла.

— Я… — снова начал Андерсон. И умолк. — Это что такое?

И оба услышали хныканье из спальни дальше по коридору.

— Мы, кажется, разбудили Ноа, — прошептал Андерсон.

Хныканье превратилось в свистящий хрип, будто ветер взвыл в дымоходе.

— Нет. Он не проснулся.

Хрип нарастал, а затем ворвался в гостиную стихией, ураганом, и постепенно вой сложился в слово:

— Ма-а-а-а-а-ама! Ма-а-ама!

Всякий раз Джейни удивлялась, как маленький мальчик способен на такой напор эмоций. Ноги дрожали; она устало поднялась. Посмотрела на Андерсона. Она ему не доверяет, но больше тут никого нет.

— Ну что, вы идете?

И они вместе направились в спальню Ноа.

Дверь открылась, и Джейни через нее выпала.

Вот что произошло, думала она потом, в темной гостиной. Хотя все было как обычно — Ноа кричал и вертелся, сбивая простыни с черепашками-ниндзя. Рот распахнут, волосы повлажнели и облепили щеки. Джейни шагнула было к постели — утешить его, удержать, но Андерсон оказался проворнее; он уже стоял подле Ноа, склонился над ним, придерживая за щиколотки, чтобы Ноа не молотил ногами.

Чужак трогает ее сына, а сын зовет ее. Сын кричит…

— Мама!

— Ноа, — сказала Джейни, шагнув к постели, но Андерсон остановил ее взглядом.

— Ноа, — сказал он тихо. И очень твердо. — Ноа, ты меня слышишь?

— Выпусти! — заорал Ноа. — Мама! Вытащи меня! Я не могу вылезти!

— Ноа. Все нормально. Это просто кошмар, — сказал Андерсон. — Тебе снится кошмар.

— Мне нечем дышать!

— Тебе нечем дышать?

— Нечем дышать!