— Знаешь, с твоей стороны вообще странно слышать подобное, — скрестив руки на груди, проворчала между тем я. — Ты меня не любил никогда и вообще, все происходящее — липа! Зачем тогда поползновения в мою сторону?

Обвела взглядом нас и комнату. Бровь выразительно изогнула.

— А что в этом такого? — совершенно не опровергая ни единого моего слова, поинтересовался он.

— Странно, что ты ждешь взаимности. Я не кукла какая-то бесчувственная. И по указке действовать не собираюсь. Ты поладить со мной собирался, помнится? Да как это вообще возможно?! Ты себя-то со стороны видишь? Как со мной обращаешься? Как ведешь себя: не забываешь лишний раз напомнить мне о ненависти, о вражде, о предательствах, которых я не совершала, в отличие от тебя. Я ведь еще тогда, когда начались разборки между фирмами, пыталась поговорить с тобой, выяснить отношения. Желала все исправить! Но ты растоптал все надежды! Тебе это было не нужно. А теперь явился, вырвал меня из семьи! Разлучил с дочерью! Она маленькая и с мамой жить должна, а где я? Здесь! С тобой! С человеком, который предал, а сейчас шантажирует! И это ты мне о подлости говоришь? О том, что якобы я во всем виновата? Так что там с твоими потребностями?!

Устинов, выслушав меня, замер. Его глаза зло сощурились и потемнели. Он сделал глубокий вдох, задумался, губы сжал.

— Что было, то было. Прошлого не изменить, — философски протянул он, резко успокоившись. — Не я тогда все это начал, и не мой косяк, что мать девочки не успев расстаться с любимым якобы мужчиной прыгнула в койку к другому. Еще и залетела.

Вот тут я прям прифигела от такого грубого оскорбления. Он же меня шлюхой практически обозвал! Не знал, конечно, истинной ситуации, но оскорбление было незаслуженно! Непозволительно! И вообще, он не имел на это никакого права! К горлу ком горький подступил, а на глаза слезы навернулись. И это дико разозлило! Все это: и ссора, и оскорбление, и его самое настоящее паскудство, причем с таким выражением лица сказанное!

Не хочу с ним жить! Не буду! Пусть хоть что делают, не стану и все. Я ведь любила его по-настоящему. Унижалась, как дура, стараясь все исправить, объяснить, что не имею никакого отношения к делам отца. Хотела предложить Сашке примирить наших с ним родителей, только он не стремился к этому. Это я поняла, увы, не сразу. Собственно, когда о беременности и узнала, когда отправилась в его старую квартиру, где он прежде жил… и девку там застала, которая у него гостила. Тогда все поняла.

Говорил со мной как с пустым местом: обвинял во всех смертных грехах, признавался, как ненавидит и что видеть больше не желает. Я ушла ни с чем. Так и не сообщив о ребенке. Ну, и о примирении речи тоже больше не шло. Я узнала все, что должна была. Жизнь, надежды, любовь — все рухнуло в одночасье.

Скотина!

Зубы сжала и резко пощечину ему зарядила. Попала и очень даже удачно. Руку обожгло от удара, да только злость и обида никуда не делись. Набросилась на него с кулаками, желая причинить столько же боли, сколько причинил мне он. И тогда, когда оставил, беременную, даже не желая знать, как я, что со мной. Просто уехал! И за то, что происходило сейчас. За все, что из-за него переживаю!

— Да ты! Да как смеешь вообще?! Урод! — всхлипывая, буквально выплевывала я. — Ненавижу тебя! Ненавижу!

Бить себя, Устинов больше не позволил. Перехватил за руки, отстранил от себя, чтобы достать не смогла.

— Совсем больная?! Прекрати немедленно! — в ответ выпалил он.

— А то что? — рычала я. — Что сделаешь? Ну, скажи!

— Хватит! — прикрикнул он и пихнул меня от себя в сторону. — Еще слово или агрессивный жест в мою сторону, и я запру тебя здесь.

— Ах вот как?! — выпалила возмущенно я.

Запрет, значит! Деспот! Зло уставилась на него, оценивая возможности сказанного. Глаза у него горели ненавистью, ноздри раздувались, из ушей разве что пар не шел, щека покраснела, руки в кулак сжал. Видно было, что не будь я женщиной — точно бы совсем не словами ответил.

Все, что мне пришло на ум, дабы наверняка избежать воплощения в жизнь угрозы и хоть как-то ему отомстить за оскорбительные слова — это сбежать.

Быстро сиганула из комнаты и, добежав до противоположной стороны коридора, заскочила в его комнату. Тут в отличие от моей и защелка имелась.

Дрожащими руками заперлась, слыша с той стороны дверного полотна громкий удар и ругательства. Ручка ходила ходуном, возмущенно скрипя. Отошла подальше и прикусила нервно губу, молясь, чтобы дверь не выломал.

— Ника, открой немедленно!

— Убирайся!

— Я никуда не уйду. Это мой дом и моя комната!

— Хм, — издевательски сообщила я, оглядывая помещение. — Надо же, а у тебя здесь уютно. И вещи наверняка имеются. Без труда смогу выбрать себе на замену ночнушки.

— Ника! — зарычал опять Сашка.

— Все! Решено! Я остаюсь тут! А ты сиди там, без всего, как убогий, всего лишенный, почувствуй, что я ощущала!

От нового яростного удара по двери, подпрыгнула на месте. К счастью, она выдержала. Ну правда, не будет же Устинов свое собственное имущество громить.

— Не напрягайся, я не выйду! Можешь оставаться под дверью, конечно, но сюда я тебя не впущу!

Алекс опять матюкнулся, ударил еще раз по полотну, видимо ботинком, и уже через пару секунд где-то снаружи послышался громкий хлопок другой двери.

Вот и хорошо, пусть спит в негостеприимной «моей» комнате! Подошла к шкафу, по-хозяйски отворила створки, покопавшись и найдя футболку, наконец смогла сменить свадебное платье на нее. Зубки почистила… чужой пользованной, правда, щеткой — да и фиг с ним! — и со спокойной душой легла спать. В чужую постель. Как в сказке «Маша и медведи» стыдно мне совсем не было. Я наконец почувствовала триумф. Ощутила себя завоевательницей, взявшей город приступом, наслаждаясь мыслью, что Сашка спит там где-нибудь в неудобной рубашке или голышом… Хотя, эта мысль отозвалась внутри чем-то странно тягучим…

Настойчивый непрекращающийся стук вырвал меня из пелены чудесного сна. Из-за не задернутых штор яркий свет проник в комнату, вынуждая зажмуриться и уткнуться носом в подушку. Нет, мне так хорошо, так тепло, так спокойно. Посплю еще, и пусть весь мир подождет.

Но кто-то за дверью все сильней продолжил донимать меня стуком. Подскочила на кровати, вспомнив в чьем я доме и с кем в нем нахожусь. Сползла торопливо с простыни и к двери подошла, глядя