же улыбки. Они не видели, как мне тяжело, не видели крови на моих руках, не видели отчаяния в моих глазах.

Ряд за рядом. Продолжала идти, чего бы мне этого не стоило.

Далеко впереди стояла большая арка, украшенная такими же, как и в моем букете, красными розами. И снова слишком сладкий и тошнотворный запах — хотелось перестать дышать, чтобы не задохнуться в нем.

Рядом с аркой — Сашка. В черном костюме, черной рубашке, черном галстуке и с холодными черными глазами. На его лице не было никаких эмоций. Он словно застыл во времени. Но мне было плевать на него в данный момент: сейчас он являлся не более чем декорацией, как и гости, сидящие на стульях.

Мой взгляд приковался к старшему Устинову, что стоял чуть в стороне. Видела триумф, радость и победу в его глазах. Но я не чувствовала злости и ненависти. Не хотела броситься на него прямо сейчас, потому что не могла отвести взгляд, полный страха и отчаяния, от его рук, крепко сжимающих Лизу за горло. Из ее глаз градом катились слезы, а раскрывшиеся посиневшие губы искали глоток воздуха.

Собрала все силы воедино, борясь сама с собой. Шаг за шагом, я продвигалась вперед, зная, что он хочет сказать. Знала, но не хотела слышать. Но словно завороженная смотрела, как с его губ все же слетели эти слова:

— Только без глупостей, дорогуша! Теперь ты в моих руках!

Проснулась в холодном поту и с облегчением выдохнула, понимая, что это был всего лишь сон. Закрыла руками лицо, пытаясь прийти в себя. Сегодня свадебная эпопея достигла своего финала: приглашения разосланы, репетиции пройдены, речь выучена.

Через каких-то семь часов я официально приму свое новое имя. Через каких-то семь часов закончится первая серия этого кошмара, давая незамедлительный старт второй. Более остросюжетной. Более захватывающей. Сменившей жанр на триллер.

Мыслей было слишком много — они не позволяли мне снова закрыть глаза и забыться во сне. В доме было очень тихо: все еще спали, после вчерашнего ужина, символизирующего мой девичник, который я предпочла провести с семьей. Так и лежала, думая о грядущем дне и наблюдала, как ветер качает ветки деревьев за окном, пока в комнату не постучалась мама, чтобы разбудить. Ее сочувствующий голос и красные глаза заставили на миг почувствовать себя еще хуже.

Завтрак прошел в молчании: никто не желал испортить наш последний совместный прием пищи глупыми разговорами. Родители тяжело вздыхали, а Лизка беззаботно ковырялась в тарелке. Для нее этот день сулил много вкусняшек и, быть может, веселье. А еще ей не терпелось поскорее надеть новое платьишко, как у принцессы. Тоже старалась не впадать в панику и не нервничать, как и мелкая с удовольствием уплетала любимые хлопья с молоком, съела несколько бутербродов с сыром и ветчиной, хотя в горло не лезло ровным счетом ничего. Только усилием воли заставила себя улыбаться и откусить еще один кусочек.

Боже мой, во что превратилась моя жизнь? Даже перед семьей, знающей все, что происходит, я была вынуждена притворяться. Запоздало поняла, что настоящая «я» теперь спрятана глубоко внутри и, затаившись, ждет подвоха или подходящего момента, чтобы вырваться на свободу. Сейчас же я не более чем марионетка, за ниточки которой дергают мои будущие муж и свекор.

После завтрака к нам прибыли организаторы и помощники, которые уже работали со мной на вечере в честь помолвки и часто после этого звонили узнать о моих предпочтениях. Впереди у них было пара часов работы, а я решила немного расслабиться, чем с удовольствием и занялась. Налила себе бокал шампанского и сделала большой глоточек, ухмыляясь. Интересно, а получится ли напиться до торжества и немного подпортить праздник? Очень в этом сомневалась. Меня наверняка остановят, но помечтать же можно…

— Ох! — внезапно раздался за моей спиной женских пораженный возглас. — Что с платьем? Почему оно такое мятое?!

Прыснула и с совершенно невинным видом повернулась к женщине.

— Мятое, да? Хм-м-м, — сделала вид будто пытаюсь вспомнить причину своей халатности, но потом просто пожала плечами и ответила: — Я совсем забыла о нем и до вчерашнего вечера оно просто пролежало в машине.

Мне не хотелось их подставлять. Честно! Это все делалось с другой целью, да и настроение было совсем поганым, когда комкала его и швыряла в машину. Ну что поделать? Устинов сам виноват! Не стоило меня лишний раз огорчать. Маленькая месть. Можно же пойти и в мятом…

В мятом не получилось, хотя до выхода из дома и оставалось меньше часа. Началось настоящее шоу. Все суетились, бегали, охали и ахали, пытаясь придумать, как бы быстро исправить этот конфуз, а я наблюдала за всем происходящим с широкой улыбкой и понимала, что утро выдалось на удивление веселым. За это стоило выпить еще бокальчик шампанского! Что я с удовольствием и сделала.

Кое-как, но платье мне все же погладили, с горем пополам. И такую красивую: с корзинкой из волос на голове, аккуратным и нежным макияжем, в почти не мятом платье, слегка подвыпившую, посадили в машину и повезли в загородную усадьбу, где планировались и регистрация, и сам банкет.

В небольшом номере, который выделили для приготовлений и первой брачной ночи, мне помогли облачиться в фату и тонкую кружевную подвязку на правую ногу; закрепили ремешки на изящных белых туфлях, и отобрали недопитую бутылку.

Жара стояла страшная! От нее я утомилась жутко, и так и норовила усесться куда-нибудь отдохнуть. Но мне не дали, чтобы не помять платье окончательно.

Полчаса спустя в комнате собралась вся моя семья. Лизка, единственная выглядела счастливой, в легком белом блестящем платьице до колена и широким розовым пояском вокруг талии приплясывала и размахивала корзинкой с лепестками, которую ей необходимо было использовать во время моего шествия до алтаря. Родители молчали и хмурились. Вид их меня позабавил, я даже хихикнула.

— Что вы как на похороны явились?! — радостно поинтересовалась я. — Дочка ваша замуж выходит. Веселимся! — Руку вверх подняла, сжав кулачок, подавая сигнал для сего действа, и сама же посмеялась над своей шуткой.

Мама с удивлением в глазах лишь рот открыла, переглянулась с отцом, который, догадавшись, что я учудила — усмехнулся. Ему понравилась моя шалость. Не знаю, чем будет грозить мой номер организаторам и помощникам, что не уследили за мной, но это уже и неважно!

Перед уходом, всех обняла, благодаря за поддержку и чуть не расплакалась. Так трогательно это было, но отец исправил ситуацию, у самой двери произнеся:

— Ну, можно начинать! Невеста