А в тот момент все охренели. Как я не испугался? Слух по полку пошёл, что я немного не в себе. Особист вызвал… потолковали. Потом замполит. А через дня три… колонна нарвалась… Таблетка шла в госпиталь с больным… Срочно… Аппендикс, что ли? Не знаю… Сзади БТР сопровождения. Я – старший группы. БТР отстал немного. Расслабились… На таблетку напали. Видят – «буханка» одна едет… Может, думали, в ней ценное что, а может, лекарства нужны были… Да шут их поймёт. Напали, в общем. Места давно контролируемые. Откуда духи взялись… Ну, я и отличился. Шмалят, бля, – ничего не поймёшь. Хорошо, на броне были. Врассыпную. Взрыв какой-то хиленький был… Вроде все живы. Механик водитель – без сознания. БТР целый… Огонь плотный – не высунуться… Помню всё чётко. Знаю – опасно. Страха – никакого. Все в кювете. Головы не поднять… Высмотрел зону мёртвую за БТРом… Вроде не простреливается. Проскочил. Духи из подствольников вначале дали. А потом только калаши работают. То ли шайка какая была, то ли просто бродяги… Вооружение у них дрянь… Не суть. Я механика вытащил. БТР завёл и тихонько, не торопясь, прикрыл бронёй остальных. Все немного пришли в себя. Отогнали… В полк вернулись, меня к награде. Послали представление на «Красную Звезду» – не дали. Получил «За БЗ». Наши хотели чего побольше¸ но залёт у меня был по пьянке. Замполиту дали орден. Он нас встречал после всего. Командир спрашивает, так же как ты вот: «Страшно было?». «Нет, – говорю, – Не страшно». Он лыбится. Не верит. Следующий раз, ещё хлеще… Долгая история, но суть та же. Выехали на рекогносцировку… Ну, наливай ещё. Опоньки… Молодец. Ну, будь здрав, боярин… Ух, дай загрызть чего там? – майор откусил маленький кусок хлеба. Задумался.

– А что за история?

– Да, бля… смешно даже рассказывать. Нас на вертушке подстрелили… Падаем. Командир вертушки чего-то своим орёт… не понятно… Упали на склон, пологий. Не поверишь – катимся под гору, и все, бля… целые. Я опять заржал. Дальше – больше. Внизу – духи. Ребят… эх… бля… двоих потеряли. Я выскочил… стал шмалять… попал в кого-то… И всё делаю, как в кино. Падаю, отползаю. Опять шмаляю… Игра прямо. Знаю – должен бояться! Ни хера! Ну, откуда я это могу? Доктор потом говорил, что возможно такая реакция на опасность. Сосредотачиваться. Я, уже в Союзе – к врачу ходил. Замполит заставил. Пришёл, ага… «Лечите – не боюсь ничего». Они плечами пожимают и терминами так и сыпят. Потом не до того было… Кавказ… А там, сам знаешь… В Афгане столько двухсотых не было… Не полную наливай… Ох, после седьмой – как вода, – майор закурил.

– Там-то сам бог велел бояться… Хотя Бог-то и не боится ничего… Грех это… Ну я же не он… Чёрт его знает. В детстве не обращал внимания. Ну, на велике, на спор, без цепи с горы спускался. Было дело. Цепь снимаешь – тормозов нет… Такие велики были. Собак не боялся. Пацаны дразнили кобелей на стройке. Те кидались, а я стоял… тоже на спор, конечно. Бог миловал. Полают, полают и отходят. Потом привыкли. Вилять стали. Да в детстве значения не придавал. Много у нас придурков было… А теперь привык. И не интересно уже, – майор достал из наружного кармана портсигар.

– Видишь? – он указал на вмятину почти посередине. Металл крепкий. Дружок сам делал. Титановый сплав какой-то. Он на «оборонном» работал. Это меня осколок хотел урезонить. Мы возвращались с зачистки… Главное дело всё уже… никого… откуда этот пацан взялся. Лет двенадцать, не больше. Переулок… вдвоём не разойтись. Он туда РГДешку – шлёп. Сам в проходной… и исчез. Все на землю. Я схватил её… куда? Сунул в дырку какую-то в стене и прикрыл собой… Шарахнуло не сильно. Очнулся – живой значит. Основной удар в щель противоположную пришёлся. В меня – осколок. Вот след только на подарке.

– И что, всё незаметно прошло?

– Да какой там… – майор махнул рукой. Комиссовать хотели. Не за то. За другое… Неоправданный риск, пьяная бравада – чего только не приписывали… Потом, наградили, – он указал на бордовую с жёлтой полоской колодку на гимнастёрке.

– Я застал тоже… Вторую, правда, компанию… проскочил… Но боялся всегда… – сказал Саша.

– Лучше бы и я боялся…

Саша часто вспоминал тот разговор. Он знал – майор тот жив до сих пор. Фамилия у него была интересная – Корж. Потому и запомнил. Жив. На пенсии. Где-то на Украине или на границе с ней выращивает клубнику и продаёт на рынке. И это – удел героя? О его подвигах Полковник специально узнал, разыскав вначале его сослуживцев, а потом подняв личное дело майора Корж, в Подольском архиве. Изучив документы, Полковник понял, что случаи, рассказанные майором, были смехотворной толикой всех его подвигов. Но вот только подвиги были у него и в не служебное время. Офицерское троеборье – вино, карты, женщины. Драки в ресторане, с патрулём, угон милицейского катера… И потом – венец всему! Незаконная дуэль! Кто бы мог подумать. В двадцать первом веке – стрелялись из-за дамы! Его разжаловали, а потом и уволили из вооружённых сил. Но пенсию всё же дали. Всё это Саша узнал, когда уже служил в ГРУ. Он завидовал бесшабашной дерзкой храбрости уволенного майора и одновременно удивлялся – «Но почему он сказал: «Лучше бы и я боялся?». Этот вопрос терзал Полковника. Он отвечал на него, логично обосновывая выводы, построенные на общепринятых понятиях. На инстинкте самосохранения, на глупости – быть неосмотрительно бесшабашным, на умении осторожностью и хитростью победить врага. Но все его выводы разбивались о простую суровую армейскую истину – трусом быть хуже, чем слыть героем. Героем Полковник не был. Нет, для других он был образцом смелости и отваги. Но чего ему это стоило! И он опять и опять задумывался – «Почему, лучше? Почему он так сказал? Значит – он всё же чего-то боится? И это что-то – его смелость. Он чувствует, что она может быть губительной для него. Может стать причиной конца всего. Замкнутый круг!» Но, несмотря на размышления и сомнения, Саша Полковник воспитывал в себе дух! Заставлял, через силу, через ужас преодолевать и выполнять.

После всех переездов и передряг армейской службы бывший полковник ГРУ устроился, так сказать, не совсем по специальности. Работа начальника охраны больше подходит ФСОшникам. Но что предложили… Служил по старому армейскому принципу – делай как должно, и будь, что будет. Шеф, хоть и из бывших лихих парней девяностых годов, но мужик правильный. С принципами. Не доглядели. Шефа убили. Уголовное дело развалилось. Виновных не нашли. Саша остался без работы. Его недавно порекомендовали одному адвокату. Сговорились на сдельной основе – помощником. Вот и первое задание. Пропали деньги, акции и бриллианты жены из дома профессора. Акции и камни Полковник вернул хозяевам быстро, но там непонятка вышла… Не совсем хорошо прошло всё… Шероховатости уж очень серьёзные…

И вот теперь он сидел на краю кровати холостяцкой квартиры и размышлял: «Адвокат тот ещё хрен. Это не профессор со своей клушей. Начнёт копать… А с уборщицей не всё гладко… Ой, не всё. Надо действовать».

План действия выстроился не сразу. Как-то спонтанно. Всё одно к одному. Никаких логических цепочек и правильно выстроенных выводов. По наитию. По чутью, Полковник родил схему, которая, как ему казалось, была подходящей. Его удивляло, как это герои книг оценивают всё, раскладывая как по полочкам – первое, второе, третье… дедукция, анализ. У него было гораздо проще, как он думал. Однако разброд мыслей – это всегда кажущееся состояние для думающего существа. Если есть цель – решение должно прийти. А правильное оно или нет, время рассудит.