На следующее утро она сидела перед зеркалом и рассматривала наложенный визажистом макияж.

Сегодня одежда Харриет была не столь эффектна, хотя не менее дорогая: платье и жакет из тяжелого светло-серого шелка. На шее сверкал бриллиантовый кулон.

Когда стилисты ушли, у нее осталось время для одного важного дела. Она быстро набрала номер соседки:

— Привет, Дженни, все хорошо? Замечательно. У Фантома есть еда? О, чудесно, это его любимые косточки. Я боялась, что он будет тосковать. Пожалуйста, позови его.

Марсель и Джексон, постучавшись в номер брата, обнаружили, что дверь открыта.

— Какая честь, — съязвил Дариус.

— Не для тебя, а для нее, — сообщил Джексон. — Мы не упустим шанс появиться вместе с чудесной женщиной. Это ее номер? Хорошо.

Все трое подняли руки, чтобы постучать, но услышали ее голос:

— О, милый, ты тоскуешь по мне? Я так соскучилась. Я скоро вернусь. Я люблю тебя больше всего на свете.

Джексон и Марсель переглянулись.

— Любовь втроем? — спросил пораженный Марсель? — Ты согласился?

— Никогда в жизни, — отрезал Дариус. — Это для таких темных личностей, как вы.

— Но она только что сказала, что любит кого-то больше всего на свете.

— Она говорила с собакой, — усмехнулся Дариус. — Харриет часто так делает. Она оставила пса с соседкой и уже не раз звонила им.

Джексон предположил:

— Наверное, он с ней с самого детства.

— Нет, Фантом принадлежал ее мужу, который умер год назад.

— А! — На Марселя снизошло озарение. — Тогда, может, это мужа она любит больше всего на свете?

— Мы идем или нет? — перебил его Дариус и постучал. — Харриет, ты готова?

— Иду! — Она распахнула дверь и остановилась, наслаждаясь восхищенным взглядом мужчин.

Марсель и Джексон тотчас протянули ей свои руки, но Дариус был строг.

— Вы, оба, назад, — распорядился он, беря Харриет под руку. — Она моя.

Харриет уловила нотки гордости в его голосе. Она позволила себе поверить в это.

Они спустились вниз. Это была светская свадьба, но украшение зала имитировало великолепие церкви. Везде были цветы, стулья стояли рядами, а у стены разместился хор.

Кен поглядывал на дверь.

Наконец Мэри вышла и медленно направилась к нему. На ней было великолепное длинное платье из шелка цвета шафрана, а голову украшала бриллиантовая диадема. За Мэри шли Фрэнки и Марк.

Интересно, что сейчас чувствует Дариус? Его бывшая жена выходит замуж, и его дети станут частью другой семьи.

На Фрэнки было платье подружки невесты с оборками, а Марк был одет в костюм пажа, тоже с оборками. «Наверное, мальчику ненавистно это», — подумала Харриет.

Будто подтверждая ее догадку, Марк взглянул на нее, скорчив гримасу беспомощного смирения. Всем видом она выразила ему сочувствие.

— Бедный Марк, — прошептала Харриет.

Процессия двигалась медленно. Дариус успел положить руку сыну на плечо и проговорить:

— Парень, держись.

Мальчик с благодарностью взглянул на отца.

Наконец невеста взяла жениха за руку и пылко сказала:

— Ты мой, а я твоя. Мы будем вместе всегда, и ни один мужчина больше не затронет мое сердце.

Обычные слова на свадебной церемонии, но каково их слышать бывшему мужу? Харриет осторожно повернулась, надеясь хоть как-то разглядеть лицо Дариуса, но обнаружила, что он смотрит на нее. Его не интересовала клявшаяся в вечной любви пара. Взгляд Дариуса остановился на Харриет, и что-то в нем заставило ее тут же отвернуться.

В нескольких футах от них сидел со своей семьей Эймос. Он прищурился.

Джексон переглянулся с Марселем. Им был знаком этот взгляд, и он не предвещал ничего хорошего.

Когда все отправились на банкет, Эймос догнал Джексона и тихо спросил:

— Что ты о ней знаешь?

— Только то, что она восхитительна и хорошо влияет на Дариуса. Я видел их вместе… — Джексон замолчал.

— И?.. — требовательно поинтересовался Эймос.

— Он смеялся.

— Что ты несешь?

— Правда. Дариус смеялся.

— Я тоже это видел, — вставил Марсель. — И знаешь, почему он смеялся? Харриет подшучивала над ним.

— Она смеялась над ним, и ему это нравилось? Ерунда! — возмутился Эймос.

— У них общие шутки, — подтвердил Джексон. — Я видел их и слышал, о чем они говорят. Они перекидывались глупыми замечаниями, которые для других не имеют смысла, зато понятны им. Никогда не видел Дариуса таким. Харриет его изменила.

Эймос остановился, ожидая Дариуса. Он коротко кивнул Харриет и знаком попросил сына пойти с ним.

— Что такое, отец? — спросил Дариус.

— Нам надо поговорить.

— Прямо сейчас?

— Это недолго.

Фэлкон-старший шел, не останавливаясь, пока они не оказались в маленькой комнате. Он закрыл дверь и повернулся к сыну:

— Я так понимаю, дела становятся все хуже.

Дариус немного помедлил:

— Финансовые дела идут не очень хорошо, но в остальном…

Эймос отмахнулся:

— Я говорю о бизнесе.

— Да, конечно, — пробормотал Дариус.

— Ты не можешь взять дополнительный кредит, а если решишь продать свою собственность, не выручишь необходимую сумму.

— Можно спросить, как ты узнал об этом? — угрюмо сказал Дариус.

— Ты думаешь, это секрет?

— Не для тебя.

— Тебе надо быть в Лондоне и заниматься делами. Вместо этого ты проводишь время на острове, который едва ли стоит… Кстати, а сколько он стоит?

— В деньгах?

— Не играй со мной. Конечно, в деньгах. Сколько ты можешь выручить за этот остров?

— Без понятия.

— Но ты прожил там несколько недель. Давно пора это выяснить.

— Слишком рано для выводов. Я не хочу торопить события.

— Думаю, это влияние женщины, которую ты привез с собой. Надеюсь, ты не относишься к ней слишком серьезно.

— Это женщина, которая спасла мне жизнь.

— Для нее это просто работа.

— Нет. — Голос Дариуса стал жестким. — Она волонтер. У нее есть нормальная работа, но она в любое время готова бросить все ради людей, которые нуждаются в ее помощи, даже если они просят о помощи не в самый подходящий момент.