— Вообще-то можно было и подождать.

— Да, но зачем?

— Стратегия, Микки, стратегия. Чем раньше он их получит, тем лучше сможет подготовиться. Он же постарался прижать нас, требуя безотлагательного разбирательства. Ты мог бы отплатить той же монетой и не спешить открывать свои карты. Тридцать дней до суда, раньше не обязательно.

— Лучше я потяну со следующей порцией, а пока там только известные факты.

— В списке свидетелей есть Сара Глисон?

— Да, но под фамилией Лэнди, как в восемьдесят шестом. Новый адрес я не указывал. Клайв не знает, что мы ее нашли.

— С этим будем тянуть до последнего. Нельзя, чтобы ее беспокоили.

— Что ты ей сказала насчет сроков и времени?

— Дня два на процессе плюс дорога.

— С работы ее отпустят?

— У нее свой бизнес, начат всего два года назад. Есть большой проект, но особой спешки не видно. Думаю, она сможет освободиться когда понадобится.

— Вы еще в Порт-Таунсенде?

— Да, всего час как закончили беседу, потом перекусили и устроились в гостинице. Денек был еще тот.

— Завтра вернетесь?

— Собираемся. Рейс только в два, но нам еще нужно на пароме через залив перебраться, чтобы ехать в аэропорт.

— Хорошо, тогда позвони мне утром перед отъездом. Вдруг мне что-то еще придет в голову насчет свидетеля.

— Договорились.

— Кстати, вы там ничего не записывали?

— Нет, не хотели ее смущать.

— А на диктофон?

— Да нет, зачем.

— Ну и славно. Пусть это появится как можно позже. Ройсу можно дать те шесть фотографий с ее подписью, и хватит с него пока. И Гарри скажи, чтобы ничего не записывал.

— Скажу.

— Когда, ночью или утром?

— Как прикажешь тебя понимать?

— Ничего, это я так. Ну что, вроде все?

— Не совсем, — помолчав, сказала она. Я задержал дыхание, ощутив укол ревности. — Хочу пожелать спокойной ночи своей дочери.

— Да, конечно, — вздохнул я, расслабляясь. — Передаю трубку. Хейли! Поговори с мамой.

Вторник, 23 февраля, 20:45.

Они сидели молча, по разные стороны обеденного стола. Босх изучал первые отчеты особого отдела, а она готовила уроки, обложившись учебниками перед раскрытым ноутбуком. В последнее время они очень мало общались: он с головой погрузился в дело Джессапа, отыскивая старых и новых свидетелей, а Мэдди, которая подобно своим родителям с трудом забывала обиды, все еще дулась за то, что ей не дали остаться с подружкой. Она почти не разговаривала с отцом и всячески портила ему настроение, в чем успела достигнуть совершенства.

Отчеты о наблюдении за Джессапом также доставляли мало радости — не своим содержанием, а постоянными задержками. Из особого отдела они переправлялись в отдел тяжких преступлений, где по три дня лежали в папке входящих документов, прежде чем попадали к Босху на стол. В результате он читал их с опозданием от трех до шести дней, и это не лезло ни в какие ворота.

В отчетах была информация обо всех передвижениях объекта с указанием даты, времени и места. Некоторые записи умещались в одной строке. Кроме того, прилагались фотоснимки, сделанные издалека, чтобы не привлечь к себе внимание, поэтому качество их было неважным.

Уже по первым страницам было ясно, что Джессап вел двойную жизнь. Днем его поведение полностью соответствовало заявленным планам, широко разрекламированным в прессе: он заново учился водить машину, дегустировал меню в ресторанах, делал трехмильную пробежку без необходимости то и дело разворачиваться у тюремной стены. Однако ночью Джессап становился совсем другим человеком — не подозревая, что каждый шаг его по-прежнему фиксируется полицейскими агентами и камерами. Он садился за руль и навещал самые отдаленные уголки города, бывая в барах, стрип-клубах и публичных домах.

Одна из его тайных привычек вызвала наибольшее любопытство Босха. На четвертую ночь свободной жизни Джессап выехал на Малхолланд-драйв, узкую дорогу, петляющую по горам Санта-Моника. Само по себе это было неудивительно — именно оттуда лучше всего любоваться видами Лос-Анджелеса, и дневными, и ночными. В прошлом Босх и сам любил там бывать. Однако Джессап не поехал ни на одну из смотровых площадок, а остановился у въезда в парк Франклин-Каньон. Обойдя запертые на ночь ворота, он проскользнул внутрь и пошел пешком.

Парк был пуст, и агенты не рисковали подходить близко, поэтому соответствующие записи в отчете были краткими:

20.02.2010 — 01:12 — объект вошел в парк Франклин-Каньон.

Замечен на площадке для пикника — северо-восток, Блиндерман.

20.02.2010 — 02:34 — объект покинул парк, поехал по Малхолланд-драйв на запад к шоссе 405, затем на юг.

Затем Джессап вернулся к себе на Венис-Бич, где и провел остаток ночи. На инфракрасном снимке, сделанном в парке, он сидел в полном одиночестве за столом для пикника.

Босх положил снимок на стол и взглянул на дочь. Она писала что-то в тетрадке по математике — левша, как и он сам.

Мэдди тут же подняла голову. Чутье у нее было от матери.

— Что?

— Ты сейчас в Сети?

— Да. Что нужно?

— Можешь найти план парка Франклин-Каньон, чуть в стороне от Малхолланд-драйв?

— Погоди, я закончу.

Он терпеливо ждал, пока она дорешает задачу, которая наверняка была далеко за пределами его понимания. Последние четыре месяца Босх жил в страхе, что его попросят помочь с уроками. Дочка давно уже превзошла его в науках, и он мог научить ее лишь наблюдательности и способам самозащиты, на чем и старался сосредоточиться.

— Все.

Мэдди положила карандаш и придвинула к себе компьютер. Босх взглянул на часы. Почти девять.

— Вот. — Она развернула ноутбук экраном к нему.

Парк оказался больше, чем он думал, простираясь далеко к югу от Малхолланд-драйв и к западу от бульвара Колдуотер-Каньон. В углу карты была указана общая площадь — 240 гектаров. Босх и не подозревал, что в самой элитной части Голливудских холмов может быть столь обширная зеленая зона. На карте было обозначено множество площадок для пикников и несколько пешеходных троп, в том числе Блиндерман-трейл в северо-восточной части. «Ага, — подумал он, — вот что там за имя в отчете».

— А зачем тебе?

Босх поднял глаза на дочь. Наконец-то! Первая попытка завязать разговор за два дня.

— Мы тут следим за одним человеком, — объяснил он. — То есть следит особый отдел расследований, они в этом специалисты. Много лет назад он убил маленькую девочку, а теперь вышел из тюрьмы. Зачем-то поехал в парк и сидел там за столом для пикника.