Не обращая на меня внимания, Ковалёва идет в раздевалку. Я направляюсь следом, рассматривая ее женственную фигуру. В голове не укладывается, что Алёна ходила несколько месяцев с животом, а теперь мама трехлетнего мальчика.

Она скрывается за дверью, а я остаюсь ждать снаружи. Проходит десять минут, пятнадцать. Я не в состоянии обуздать мучительное желание к ней зайти. Приоткрыв дверь, заглядываю в помещение. Ковалёва с закрытыми глазами сидит на скамейке, прислонившись спиной к стене, и тяжело дышит.

Я свожу брови и тихо приближаюсь. Умом понимаю, что лучше оставить Алёну в покое и дать ей время переварить информацию. Что нельзя сейчас давить. А на деле не хочу ждать ни минуты.

– Алёна, – окликаю ее.

Ковалёва вздрагивает и открывает глаза. Они такие же безжизненные, как и в моих снах. Дежавю, ей-богу...

Больной и потерянный вид Алёны пугает.

– Всё в порядке? – Я останавливаюсь перед ней.

По тому, как судорожно дергаются ее плечи и плывет взгляд, вижу, что это ни черта не так. Алёна отрицательно качает головой, подтверждая мои опасения, и держится руками за живот.

Меня опять переполняют чувства. Несколько лет назад не мог спокойно смотреть на ее переживания и боль. Сейчас то же самое.

– Что с тобой?

– Мне плохо. Нужно к врачу, – тихо отвечает она. – Сама до машины вряд ли дойду. Но если Андрей увидит тебя со мной, то опять убежит. Он очень мнительный и ранимый мальчик…

Не понимаю, что Алёна хочет этим сказать.

– Что мне сделать? – прямо спрашиваю я.

– Позвони Ласке, пусть едут домой. А мне вызови такси, – едва шевелит она бледными губами и шумно сглатывает в конце предложения.

– Такси? – переспрашиваю, начиная злиться. – Ты можешь внятно объяснить, что произошло?

– Это я и пытаюсь сделать. Мне нужно к врачу. В больницу. Дай мою сумку, – кивает Алёна куда-то в сторону.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать порцию нецензурных ругательств. Иду к сумке, нахожу в кармане сбоку телефон. Листаю последние вызовы и тычу пальцем на имя Ласки, игнорируя, что несколько часов назад Ковалёва разговаривала с Нейманом. Дозвонившись до Насти, говорю, что Алёне стало нехорошо и что она держится за живот не в состоянии даже встать со скамейки.

В отличие от меня, Настя ругается вслух, а после этого хотя бы объясняет, в чем причина Алёниного недомогания. Оказывается, ей недавно сделали операцию по-женски, и, скорее всего, возникли осложнения.

Сердце опять екает. Хорошо, что я дал отбой Гумшиной с этими номерами на льду. Ну в кого ты такая упертая, Алёна? Почему в прошлый раз не сказала, что тебе нежелательны физические нагрузки? Разве стал бы я настаивать на этих съемках?

Передаю Ласке слова Шипиевой, чтобы с пацаном ехала домой. Собираю вещи Алёны в сумку. Вешаю ее на плечо и возвращаюсь к скамейке.

– Встать сможешь? – спрашиваю я, задерживая взгляд на белом лице.

– Попробую, – кивает она.

Пытается подняться, но сильно морщится и громко охает.

– Так больно?

Алёна слабо кивает.

– Еле отвела тренировку.

– Я заметил.

Подхватываю Алёну на руки.

– Ян… – шепчет она.

– Сам отвезу тебя к врачу. Обними меня за шею.

Прижимаю Алёну к себе, и, когда улавливаю ее аромат, чувствую тепло соблазнительного тела, аж ноги подкашиваются и сбивается дыхание. Наркотик. В чистом виде. Будто и не было нескольких лет разлуки. Я все так же сильно хочу Алёну и дурею от ее запаха.

– Ян, ты не обязан…

– На такси одну не отправлю, – обрываю ее. – Скорая будет ехать черт знает сколько. Где находится твоя клиника?

– На Кутузовском проспекте.

Я выхожу из здания с Алёной на руках. Она утыкается лицом в мою шею и впивается ногтями в кожу на затылке. Неужели так больно, цветок? Мне тоже. Особенно за грудиной. Разве заслужил в тот раз такое отношение с твоей стороны?

Я усаживаю Ковалёву на сиденье, пристегиваю ее ремнем безопасности и набираю Настю еще раз – уточнить, у кого Алёна делала операцию и где находится ее врач, чтобы не терять время в регистратуре на пустую болтовню.

Всю дорогу то и дело посматриваю в сторону Алёны. Она сидит, прикрыв глаза, и держится руками за живот.

– Алён, – зову ее, когда через пятнадцать минут подъезжаю к клинике. – Мы на месте.

Ковалёва слабо приоткрывает глаза и поворачивается ко мне. Я опускаю взгляд и замечаю, что между ног на кремовом комбинезоне проступает кровь.

Блядь. Камня на камне не оставлю от этой шарашкиной конторы, если не поставят красавицу на ноги. От беспокойства ощущаю, что внутренности словно стягиваются в узел.

Чем-то это все напоминает день, когда я повез ее на каток, а прямиком с него – в травму. Только сейчас, хоть и неумышленно, я, кажется, сам виноват в плохом самочувствии Алёны.

Беру ее на руки и несу в клинику. По-моему, лицо Алёны еще белее стало за эти минуты. Поднимаюсь на второй этаж и ногой открываю дверь, наплевав, что врач ведет прием. Захожу в кабинет, ощущая, как внутри все клокочет от гнева. Руки бы повыдергивал этим костоломам, которые долечить нормально не могут.

– Янис, только потише, – слабо пытается наставлять Алёна, словно почувствовав мой воинственный настрой, когда прохожу через кабинет и кладу ее на кушетку под удивленными взглядами двух пар глаз.

Но плевать я сейчас хотел на приличия.

– Вы что себе позволяете, молодой человек? – спрашивает женщина в белом халате и очках в красной оправе. – У меня прием!

Зыркаю на молоденькую девчонку, которая сидит на стуле напротив врача, и показываю ей глазами на дверь.

– Ваш вопрос подождет. Выйдите, – требую я.

– Здесь платная клиника, что вы себе позволяете? – снова возмущается врач Алёны.

– Правда? – Достаю бумажник из кармана брюк и бросаю наличность на стол.– Тогда я всё оплатил. Поставьте девушку на ноги, иначе я вас по судам затаскаю. Десять минут на осмотр и правильный диагноз. Я жду за дверью. А потом возвращаюсь со своим юристом.

Беру девчонку, сидящую на стуле, под локоть и веду ее на выход.

Помощница матери, у которой я вчера просил документы на Ковалёву, звонит третий раз подряд за последний час. Но сейчас не до нее. Подождете, Галина Владимировна. Вчера бы такую бурную деятельность разводили, пока я разыскивал пятый угол и мысленно ехал к Алёне, чтобы везти их с Андреем в клинику – проводить генетический анализ.

Хожу по коридору туда-сюда, считаю шаги, чтобы чем-то себя занять, когда замечаю двух медсестер, которые заныривают в кабинет, где находится Алёна. Спустя несколько минут ее вывозят на каталке с капельницей в руке.