буду откровенен? А вы сами смотрите, захотите отвечать на них или нет.

— Без проблем, Игорь Германович. Отвечу с удовольствием, хотя вы можете после этого почувствовать определённый дискомфорт.

Они находились в палатке вдвоём (подступы охраняли Артём с Андреем) и профессор слегка побаивался странного партизана. Как бы лишнее не брякнуть от чего тот может рассвирепеть и отправит в Москву без информации.

— Расслабься, дружище, не съем я тебя и врать не буду. Мне-то терять нечего и так всё потеряно. Небось про машину времени хочешь узнать?

Санжаровский опешил от такой откровенности. Да, согласно его анализу, где-то в Штатах создали машину времени и привезли оружие из будущего. Некоторые технические решения и материалы не вписывались в сегодняшние возможности, да и маркировка странная. Зачем кого-то запутывать, указывая годы выпуска начала двадцать первого века — это, наоборот, привлечёт излишнее внимание. В крайнем случае, если образцы лишь экспериментальные, проще вообще ничего не обозначать. Иначе будет выглядеть серийным, а значит и массовым в производстве.

— Вы меня ошарашили, товарищ майор, извините. Я именно такое предполагал, но смущает то, что американцы привезли почему-то оружие с надписями на кириллице. А почему не своё?

Осознание пришло сразу после озвучивания мысли — так в будущем же будет пролетарская власть по всему миру. Под эгидой СССР, а значит и русский язык станет главенствующим. Надо же, как всё просто — тогда и Сербия всего лишь одна из рабоче-крестьянских стран, вполне может быть даже независимая. Воистину, любой ларчик открывается просто.

— Не совсем так, Игорь Германович, попробуй ещё раз, не стесняйся, если уж перешагнул за грань того, что называют «здравым смыслом». Пойми, тебе лететь в Москву одному пока. И от того, что ты там расскажешь, будут зависеть судьбы тех, кто сейчас здесь воюет.

Межов сознательно не лез поперёк батьки, понимая что «предки» должны сделать вывод сами. Позиция человека, который напрашивается в попаданцы, вызывает естественную реакцию неверия и даже отторжения своей нереальностью. А другой правды у него не было, вот и получалось, что следует дождаться осознания, сделанного «приёмной комиссией». Он просто представлял, как бы сам реагировал на слова человека с бластером в руке. Или в руках, в зависимости от конфигурации этого самого бластера.

— Скажите, а как действует машина времени, на каких принципах работает? И какая компания в Америке её создала? Или это государственная разработка?

— Профессор, я всего лишь тот, кого можно сравнить с лётчиком-испытателем. Поэтому понятия не имею о том, как она работает. Знаю лишь, что её взорвали в итоге.

— Но как же так, это общемировое открытие, да и польза чрезвычайная. Как американцы могли такое допустить — они же очень практичные люди?

Как-как, а вот так, польза/вред зависит от того в чьих руках изобретение. Кстати, Штаты здесь не при чём, у них пока мозгов не хватает на такой прорыв в науке, несмотря на то, что чуть ли не все «мозги мира» у себя собрали. Зараза, а ведь трудно говорить тем, кто верит в победу мировой революции о том, что идея похерена, а сам социализм уничтожен прямо в своей колыбели. И что отвечать учёному — вон как у него глаза горят.

— Игорь Германович, машины нет ни здесь, в Полесье, ни в Америке, нигде на земном шаре. Я же сказал, что её уничтожили и никто не сможет восстановить. Сами создатели тоже уничтожены, как и вся документация. Проблема была в том, что она могла перемещать то, что нужно, не только во времени, но и в пространстве.

— Так это же здорово, явная дополнительная функция.

— Думайте, уважаемый, что говорите. Или хотите, чтобы в кабинет товарища Сталина переместили какую-нибудь «адскую машину», готовую тут же взорваться?

— Нет, конечно, но если машиной пользуются правильные люди…

Глава 14

Глава четырнадцатая

До Санжаровского вдруг дошло, что устройством действительно могут воспользоваться и «неправильные». При условии, что именно они её изобрели. Следовалo устроить перекур, чтобы всё обдумать, а то опять научный интерес отвлёк его от основной задачи. Гена угостил собеседника сигаретами и предложил глоток коньяка. Его тоже не устраивало то, что разговор уехал в сторону — дел и без научных дискуссий хватало выше крыши.

— Геннадий Алексеевич, последний сторонний вопрос. Как я понимаю, мы Гитлера победили, но что говорят потомки об этом? Может какие-то новшества были изобретены или конкретные полководцы себя проявили? И как долго война продлится?

— Тут я могу помочь, но в чём-то ход войны уже изменился. Тот же Гудериан был отстранён, например. А насчёт новшеств или полководцев я мало знаю, как-то особо конкретикой истории Великой Отечественной не интересовался, я же детдомовский. В общем и целом знаю, а в деталях слаб, к сожалению. Но кто же мог предполагать…

Профессор почувствовал некую нестыковку, хотя сразу и не врубился в слова майора. Чисто мимолётное чувство, не более. Он взял паузу, чтобы хоть хвостик уловить. Наконец дошло.

— Погодите, погодите. Вы сказали, что историю плохо знаете, потому что детдомовский. Но ведь, если вас посылали в будущее, то нынешнее вам изучать не нужно, как я понимаю. Это нашим с вами потомкам нужно знать историю…

Новая пауза, после очередного озвучивания вслух своих сомнений, позволила вдуматься в свои же слова. А может… Ну правильно — так более понятно и логично, если уж пользоваться машиной времени, то можно и человека из будущего принять на работу испытателем. Но это невероятно, хотя и устройство перемещений во времени тоже невероятно.

— Товарищ Межов, извините, если скажу глупость. Может вы тоже из будущего?

— Естественно, а как иначе? — твёрдый, но простой тон, изображающий уверенность класса «само собой разумеется», и собеседник будет готов поверить даже в лысого чёрта, которого сам же и намалевал.

— Но как же Америка или вы потомок русских эмигрантов?

Вот и всё, наносим контрольный выстрел, согласно техники допросов, использующих побочные эффекты НЛП.

— А при чём тут Штаты, разве я о них говорил? Это, милейший, вы делали предположения, а я ждал разумного момента, чтобы развеять ваши заблуждения. Другое дело, что я, когда встретился со старшиной Филатовым, предложил не вдаваться в деталировку, а просто воевать плечом к плечу с фашистами. Чтобы не отвлекать мысли от основного важного дела. А так как он видел те же маркировки, что и вы, и слышал мою речь, предложил ему думать обо мне, как об американце. Воине-интернационалисте. Потому что всё равно не расскажу кто я такой на самом деле и откуда. И он согласился с таким вариантом. Секретность, как-никак.

— Так вот оно что, понимаю. Вы создали «американскую» версию, чтобы не объяснять всем подряд…

Ну да, ну да, каждый ответ будет вызывать дополнительные вопросы и даже неверие, а это почва для возможных конфликтов в коллективе.

— Спасибо за понимание, тогда ещё больше откроюсь. Машину времени изобрели в России, в начале двадцать первого века. Сейчас просто-напросто нет необходимой компьютерной базы для учёта множества переменных. Как нет и базы для изготовления микросхем для этих компьютеров. А без них такие сложные устройства невозможно создать.

— Не понимаю, но если она создана в России, зачем тогда её взорвали?

Ну, начинается! Сколько ни отвечай — всегда найдутся дополнительные вопросы, а к ним, впридачу, возмущения и несогласия. И как быть, тратить время на краткий курс событий за семьдесят лет?

— Игорь Германович, мы опять идём в ненужные дебри. Я потому и отмораживаюсь, чтобы не провоцировать трындёж на вторичные темы. Какая сейчас разница, почему уничтожен высококлассный девайс, позволяющий некоторым прохиндеям воровать ценности в других эпохах? Кругом война и нужно воевать, а не тратить время на болтовню о научной ценности оборудования, которого уже нет. Давайте решать проблемы по мере их появления, а путешествиями во времени заинтересуемся после победы. Вас такой подход устраивает?

— Конечно, товарищ майор, извините за несвоевременное любопытство.

Беседа снова прервалась перекуром, а потом пошло уже деловое обсуждение возможного сотрудничества. Только контроль над беседой взял в свои руки уже Межов. Поигрались в демократию и харе, неча морду баловать.

Ближе к обеду Рыбаков привёл Климовичей — Геннадий договорился, что их будут опекать в Москве, а не пытать. Санжаровский клялся, что лично добьётся адекватного отношения к девушке и её деду у Судоплатова, а если придётся — пойдёт к самому Фитину. Всё-таки группа Лесника проходила по линии внешней разведки. Филатов и Онищенко пока остались помогать становлению ОМСБОНовского