litbaza книги онлайнИсторическая прозаПуть русского гангстера. Легенды лихих 90-х - Михаил Орский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 65
Перейти на страницу:

Дикое племя «кухонных боксеров». Сколько у нас таких? Так и сидят всю жизнь… Интересно, какие они в старости? Хотя редко кто из них до нее доживает…

При Попе обретался мясистый молодой парень Матвей. Несмотря на то, что частенько мыкался по изоляторам – на редкость упитанный, прямо сказать, жирный. Ну, бывает такое от природы. Однажды козы заварили лаз через бетонный забор на промзону. Часа два работали, колдовали, железки приваривали. Вечером через забор полез пьяный Матвей, споткнулся, повис на заборе и враз оборвал все, что козы соорудили. Мусора его поймали и поволокли на вахту. Матвей упирался, лягался и менты на вахте стали колотить его резиновыми дубинками. Разорвали ему куртку и разбили голову. Матвей в ужасе ломанулся куда глаза глядят и своей тушей ненароком вышиб дверь в помещение, где проходят длительные свидания. Там жены, дети, матери, зеки побритые-причесанные мирно чаевничают и общаются с родными. И в эту буколическую лагерную пастораль с грохотом и воплями вламывается пьяный, окровавленный, по пояс голый Матвей, а за ним «конвой сорок сабель». Матвей вопит, менты орут, женщины и дети верещат – вселенский ор!!! Ведь в то время произошли первые случаи захвата заложников. Если мне не изменяет память, то началось все в Пятигорске, где Паша Яшкиянц захватил экскурсионный автобус с детьми и учительницей. Тюремный телеграф передавал, что в крытую Златоуста его везли одного, в отдельной камере-купе, чтобы с него не получили за детей. На этой волне бедолагу Матвея чуть не раскрутили, а братве лишь бы поржать: «Матвей, говорят, пошел заложников брать».

Пуршащие

Стремление еще троих арестантов вести мало-мальски босяцкий образ жизни носило несколько комический характер.

Уматным[29] типом был Саша Самарский. Приблатненный наркоша лет тридцати с лицом мутноватым и порочным. Большую часть времени Самарский проводил в своем проходе. От проверок и работы он был освобожден, в столовую за продуктами для него бегал семейник Гром. Но раз в месяц Самарский выходил на люди. Происходило это обычно тогда, когда вся отрицаловка отряда парилась в ШИЗО. Нарисовывался Саша во всей красе – мундштук в углу рта, четки по колено, поясница окутана серым оренбургским платком. Обязательный значительно-загадочный кисляк старого терпигорца, изможденного всякими арестантскими болезнями. Он искал свободные уши. Найдя, долго толковал о понятиях и скрупулезно объяснял, почему тот или иной арестант не может считаться бродягой и какие у кого минусы по жизни. Как правило, это заканчивалось тем, что он выхватывал в голову и снова на месяц-полтора скрывался за шторками в своем проходе.

Однажды ночью весь барак разбудили дикие крики: «Иди сюда, педераст!» и тому подобное в стиле «Леопольд, подлый трус, выходи». Самарского вызывал на разбор подвыпивший приблатненный татарин Фарид. Ответом ему было гробовое молчание. Фарид поорал несколько минут, потряс шконку и с ругательствами удалился. На утро Самарскому поставили на вид: «Почему не отреагировал на оскорбления в свой адрес? Почему, как минимум, не потребовал обоснований?» Саша процедил, брутально играя желваками и мстительно щуря глаза: «Копец ему». Неделю вся босота ожидала развития событий. Снова спрашиваем. «Подождите, – отвечает Самарский, – сейчас выйдут люди из БУРА и я в присутствии людей с него спрошу по полной программе». Кот и Плюс выходят с карцера, но Самарский пропадает на промзоне и гасится, типа он там сажалово точит на Фарида. Потом его самого сажают в изолятор. Самарский выходит, закрывают Фарида. Больше месяца продолжалась эта комедия. На Самарского косились и перестали приглашать в круг чифирить. Кончилось тем, что Фарида вывезли с зоны, а когда ворота колонии захлопнулись, за дерзким татарином по плацу с криком: «Где он?» – с пылающим взором пронесся Самарский. Из серии: «Будет море крови!!!» Потом он долго бродил по баракам и показывал нож, приговаривая: «Чуть-чуть не успел. Сорвался, падла!!!»

Простоватый Бубль, не принимая во внимание мнимые заслуги Саши Самарского перед преступным миром, непочтительно дразнил его Пиноккио. Тот, делая вид, что не понимает, раздражался и пенял мне: «Миша, скажи своему сыну, он меня каким-то бинокилем обзывает».

Как-то зимой мы с Бублем пришли к подопечному шерабешнику Кошмарику забирать на общак выкидные ножи. Тот округлил глаза и сказал, что их уже забрал Саша Самарский. Мы навели движуху и выяснили, что до общего котла выкидухи не дошли. Самарский выменял их у вольного шофера на колбасу. После чего в очередной раз выхватил по голове, получил погоняло «колбасный наркоман» и окончательно затерялся среди непутевых мужичков.

Довольно странную семейку образовали два орсовских крадуна Маля и Лукьян, оба высокие, худые парни чуть за тридцать. Уже совершенно больные, мучались ногами и еще черт знает чем. Маля к тому же был изрядно рассеянным. Однажды Гром искал свою подушку и спросил у Мали. «Гром, у кого ты спрашиваешь? Он всю жизнь в одном ботинке ходит, а ты у него подушку хочешь найти», – гоготал Лукьян.

Потихоньку травились, поигрывали в карты. Маля постоянно впирался и, рассчитавшись, впадал в депрессию. Через неделю-другую начинал нарезать круги по бараку или локалке. «Маля созревает», – саркастически замечал Лукьян. Потом Маля пропадал на пару ночей, снова шпилил в карты.

«Созрел», – обреченно махал рукой его семейник. Маля, как всегда, проигрывал и несколько дней просиживал на «пальме» – пустой верхней шконке, откуда видна была воля. Дожидался сожительницу с деньгами. Вот тут я и дошел до самого интересного. Сожительница у него с Лукьяном была одна на двоих. Но не ждите ничего пикантного. Просто на свободе одновременно они никогда не были. Сидит Маля, она живет с Лукьяном. Лукьян садится, Маля освобождается. Она с ним. А тут оба сели. Женщина терпеливо собирала им равные посылки и передачи. Так и ходили они, как близнецы, в одинаковых шарфах и тапочках. Короче, уральская мелодрама. Санта-Барбара отдыхает!

Среди инвалидов и дедов выделялся мощный пожилой мужик с огромным наколотым пауком на голове. Паутина спускалась к вискам, лбу и затылку. Смотрелось очень красиво, но, черт возьми, вот куда он на свободе может выйти с таким украшением?

Помню старого золотозубого цыгана, с которым Паук сидел на особом. Вроде справный, аккуратный… но какой-то непонятный… Поинтересовался о нем у Паука, тот ответил вопросом на вопрос: «Ну где ты видел путевого цыгана?» Однажды, думая, что никого нет, цыган пнул моего кота Пузыря. А увидев меня, старый шельмец сразу засюсюкал: «Ути-ути, кися-кися».

Да, «полосатый» цыган, по ходу – та еще смесь!!!

Как ломали Бондаря

Зимой 1989 года мы получили от Кота по-настоящему серьезное задание. В лагерь прибыл некий Бондарь, бывший блатной, который скурвился где-то на крытой. Администрация надеялась с его помощью сломать «черные» порядки на зоне. Бондарь уже отличился в Лямбурге, где по его подсказкам тюремщики заварили-заморозили весь централ. Ведь чем особенно опасны такие пропадлины? Тем, что они нашу жизнь знают изнутри, не понаслышке. Знают психологию отрицаловки, так как сами недавно блатовали. Наметанным взглядом определяют «дороги» и каналы общения с тюрьмами, с БУРом, с волей.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?