– Под городом? – сглотнул Кит.

– Коллектор, – пояснил Крысиный Король. – Более опасного места не сыскать. Там рыщет голодная тварь, пожирая плоть всякого, кто ступит на ее территорию… но именно туда ведет этот след, храбрый Кит, и именно туда тебе придется отправиться. – Крысиный Король опасно высоко навис над Китовой головой. – Будь храбрым и измени будущее, – провозгласили все его голоса. – Или будь боязлив и повтори прошлое. Только тебе решать.

Крысиный Король быстро отхлынул в дыру в дальней стене бассейна и исчез так же внезапно, как и появился. Кит остался один в круге лунного света, среди скелетов поколений царственных крыс. Просто поразительно, как все эти крысы ухитрялись столько помнить, поразительно, как память работала, словно магия, способная вернуть к жизни отдаленное прошлое и осветить путь в будущее. Он жалел, что его собственная память не настолько хороша. Он обнаружил, что с трудом припоминает, как выглядела его собственная мать.

И еще кое-что он забыл, дошло до Кита.

– О нет! Ваше… э-э-э… величество! Я забыл вам кое-что сказать! – крикнул он в темноту. – Эйни из Гнезда на Ломаном Перекрестке передает свои извинения. – Голос его звенел эхом. Он не знал, слышал ли его Крысиный Король, да и слушал ли он вообще.

Но после долгого молчания один крысиный голос прошептал в ответ:

– Скажи ей, мама прощает ее.

– Мама? – опешил Кит.

У него отвисла челюсть.

Ну конечно.

Неудивительно, что Эйни так расстраивалась из-за Крысиного Короля. Эйнина мама присоединилась к Крысиному Королю. Вот почему у Эйни вроде бы не было семьи. Вот почему Эйни жила в убогих закоулках Вывихнутого переулка.

Он хотел задать одинокому голосу еще один вопрос, но его перебила другая крыса.

– Хочу попкорна, – сказала она, и все существо ушуршало глубоко в осыпающиеся стены, куда Кит не посмел за ним последовать.

У Кита в голове пылало столько мыслей, что он опасался подпалить себе мех. И как прикажете лезть в коллектор, если там водится опасная зверюга? И как, оказавшись там, найти то место, откуда откололся этот отпечаток? И самое непонятное: что он скажет Эйни, когда снова увидит ее?

Получается, Эйни такая же сирота, как и Кит, – в каком-то смысле. В самом странном из возможных смыслов. Ее мать жива, но выбрала больше не быть ее матерью. Как можно жить после такого? Кит благоговел перед Эйни. Пусть она маленькая, но силы в ней столько, что Кит и мерить не сунулся бы.

Размышляя о ней, он услышал внезапный и безошибочно узнаваемый щелчок захлопнувшейся ловушки.

– Черт! Во имя всего!.. – заорала Эйни.

Кит высунул голову из-за угла и увидел, как белая крыса обнюхивает клетку из проволочной сетки, сомкнувшуюся вокруг нее. Маленькие розовые лапки трясли дверцу скорее рассерженно, нежели испуганно.

– Помощь нужна? – предложил Кит как можно мягче.

– Нет, я обожаю попадать в дурацкие ловушки дважды за ночь, – проворчала она.

Кит ощупал окрестности на предмет отпускающего рычага. Подобные ловушки всегда имели такой рычаг, чтобы Люди могли открыть их и поставить заново после использования. Снаружи это было легче легкого. Если бы только мама попала именно в такую ловушку…

Но Крысиный Король прав. Прошлое прошло, и его не переделать.

Он оттянул рычаг обеими лапами, и дверца ловушки отпала. Эйни вышла наружу.

– Спасибо, Кит. – Она пожала ему лапу.

– Ну, я передал Крысиному Королю, что ты просила, – сказал он.

– Знаю, – отозвалась Эйни. – Я слушала.

– Карманник и перехватчик? – рассмеялся Кит. – Ну и темная ты личность, Эйни.

Эйни улыбнулась:

– Ужасно непорядочная.

– Так… твоя… мама?

– Ага. – Эйни шмыгнула носом. – Она ушла к Крысиному Королю, когда я была маленькая. Это семейная традиция. И ее мама ушла, и мама ее мамы. Я тоже училась, чтобы вступить туда, но… не знаю. Я делала это, только чтобы снова увидеть маму. Но я не такая, как она. Я не хотела быть частью Крысиного Короля. Я своя собственная крыса, понимаешь? Я не хотела быть просто одной из сотни пар глаз, одной мыслью из сотни мыслей. Мне хотелось иметь свой собственный голос.

– Ну, вроде бы круто быть частью чего-то такого древнего и мудрого, – заметил Кит.

– Мудрого? – фыркнула Эйни. – Крысиный Король не мудр. Разве толпа может быть мудрой?

– Но он знал все про Кость Согласия…

– Будь он действительно мудр, он знал бы, что с ней делать, – возразила Эйни. – Знать и делать – совершенно разные вещи. Я вот делатель. – Она смерила Кита взглядом. – И ты, по-моему, тоже.

Кит кивнул:

– Если я найду Кость и так помогу хоть кому-то не потерять родных, тогда именно это я и хочу сделать.

– От воя до щелчка, – сказала Эйни.

Кит посмотрел на разверстую ловушку перед ними.

– Ну, со щелчками ты уже разобралась… давай теперь заставим домашних питомцев взвыть.

Эйни последовала за Китом обратно через все здание, тщательно ступая след в след. Ее белый силуэт на фоне его серого казался призрачным.

Как раз перед тем, как выйти обратно на лунный свет, крыска пропустила Кита вперед. А сама обернулась в сторону дома Крысиного Короля и громко и четко произнесла в темноту, надеясь, что одна из сотни пар настороженных ушей услышит:

– Пока, мам. Я люблю тебя.

Эйни поспешила наружу и вбежала прямо в кольца пылающего жаждой мести удава.

– Как ссславно всссстретить васссс сссснова, – зашипел на нее Бэзил.

Братья Чернохвосты прижали Кита к стене вилкой, а еще двое из Бешеных Шельм, бродячие псы с Мусорного рынка, оскалив зубы, не подпускали к нему Мартина.

– Не стоило тебе кидать нас с выигрышем, – попенял Киту Шин Чернохвост. – И заманивать нас в эту шину не стоило.

– Ужасно так обращаться с родичами, – добавил Флинн. – И еще хуже обращаться так с Шельмами. Нам надо поддерживать репутацию.

– Репутацию жуликов, воров и громил, – насмешливо уточнил Мартин. – Вам должно быть стыдно – грабите своих же соплеменников, когда Безблохие угрожают нам всем!

– Да-да-да, – проворчал Шин. – Мы уже слышали твои нравоучения, мыш. Береги уловки для мышеловки.

– Лихо сказано! – Флинн хлопнул брата пятерней. – А теперь мы отведем вас к боссу и посмотрим, удастся ли сделать из вас – тебя, твоей подружки и твоего паршивого болтуна-дядюшки – пример.

– Пример? – сглотнул Кит.