Только не говори потом, что нам с тобой брак по приговору суда присудили. Хочешь меня… Не отнекивайся!

Отвлекаюсь, подставляя Лизавете сомкнутые в замок руки. Она лихо карабкается и затем с визгом плюхается в воду.

Какого хрена я назначил совещание на два часа дня? Вчера утром мне эта идея казалась удачной. А вот сегодня — категорически нет.

Кошусь на тонкие щиколотки Кристины. После бассейна пообедаем прямо на палубе. А когда малышка уснет, сможем тоже помять простыни.

— Ник, — подзываю телохранителя. — Переносим совещание на семнадцать часов. Если делегация уже в Приморске, пусть погуляют по городу или подготовятся лучше, — огрызаюсь я, услышав тихое «да, уже прилетели».

Извините, друзья, но у меня другие планы. Более важные. Маржа, ебитда — очень важные показатели. Но сейчас, ей богу, не до них! Сердце колотится, как сумасшедшее. Адреналин зашкаливает.

А еще это непонятное желание просто находиться рядом. Касаться невзначай руки или бедра. Вдыхать запах, от которого сносит башню и разрывается в клочья сердце.

Обед проходит как в замедленной съемке. У меня даже получается шутить. Кристина смеется над моими шутками. Вот только мне самому не до смеха.

Не помню, как добираюсь до детской. Замираю в дверном проеме, наблюдая, как Криста укладывает дочку спать. А когда малышка засыпает, протягиваю руку.

— Пойдем…

Наша спальня рядом. Следующая дверь. Вот только мне кажется, что проходит целая вечность, как мы оказываемся у себя.

Плюхаемся на широкую постель. И только теперь даю волю рукам. Одним движением стаскиваю с плеч широкие лямки купальника, а затем и длинную юбку, которую перед обедом успела натянуть Кристина.

Мой порыв пугает девчонку. На лице мелькает мимолетный испуг. Но Кристина берет себя в руки. Или тоже желание зашкаливает. А у меня башня разлетается вдребезги, стоит только увидеть жену во всей красе.

Интересно, дорогой папа так же с ума сходил?

Фак! Фак! Фак!

Какого я вспомнил о нем?

Но, что ни говори, между нами с Кристиной всегда будет стоять мой отец. И почему только я не встретил ее раньше?

Отбил бы, честное слово! А так… словно шакал, воспользовался объедками.

Акела промахнулся, мать вашу!

— Мне не нравится, как ты на меня смотришь, — моментально ежится Кристина.

— Я тебя съесть готов, — улыбаюсь, подминая ее под себя. — Какая ты сладкая, девочка, — шепчу, обхватывая податливое тело. Целую лицо, шею, ключицы. Опускаюсь ниже, постепенно входя в раж.

И когда, раскачиваясь, приближаюсь к пику, хочу лишь одного.

«Выкрикни мое имя», — вколачиваясь, прошу жену. Но она лишь смотрит на меня широко распахнутыми глазищами и царапает ногтями предплечья.

Дикая кошечка, блин!

Лишь только на последнем толчке из ее груди вырывается стон.

Довольно падаю рядом.

— Если ты и папашу моего так кочегарила, — усмехаюсь блаженно, — то немудрено, что он склеил ласты раньше времени…

Не успеваю договорить, как мне по щеке прилетает пощечина. Крепкая и весьма болезненная.

Но увидев полные слез глаза Кристины, я и сам готов отвесить себе хорошего пенделя.

«Ты, баклан, последние мозги растерял?» — ехидно осведомляется внутренний голос.

Допустим. Сжимая челюсти, подрываюсь к Кристине, поднимающейся с постели.

— Погоди, Крис, — прошу, прижимая девчонку к себе. — Я — идиот… Мне не следовало так говорить.

— Зря ты женился на мне, — мотает она головой. — Ты всегда будешь помнить… Изводить меня будешь… Тебе нужны деньги? Давай я подпишу любые документы. И мы с Лизой уедем…

— Глупости. Не пущу, — бубню, не представляя, как смогу жить один. — Прости, — шепчу, качая Кристину, как маленькую.

— Ты же не любишь меня. Зачем все это? — шепчет она. И во взгляде сквозит такая дикая боль, что я ее ощущаю, как свою собственную.

— Я ничего не знаю о любви, Крис, — вздыхаю, гладя по волосам, щеке. Целую глаза и лоб. — Но в одном уверен точно. Если уйдешь, сдохну как собака.

30. Кристина. Он обязан защитить нас!

— Отпусти, — яростно шепчу, пытаясь просунуть между нами локоть. Меня заводит этот мужчина. Но жить с абьюзером я не намерена. Если сразу после свадьбы он обвиняет меня во всех грехах, то что будет дальше, когда Матвей узнает все.

Не хочу и желаю одновременно. Вернее, не так.

Здравый смысл кричит «беги!», ему поддакивает интуиция. А вот тело подводит. Аж дух захватывает от каждого прикосновения. И низ живота предательски требует продолжения. Да еще опыт… Мой любимый больше действовал по наитию. А Матвей обладает определенной техникой, отточенной в чужих койках.

Даже Саша рассказывал…

— Прости, — шепчет Матвей, нависая сверху. Обхватив обеими руками мою голову, вдавливает меня в постель. — Сам не ведаю, что творю. Из-за тебя башку сносит…

— Перестань, — пытаюсь вырваться. Но куда там! Захват слишком плотный, а силы не равны. — Давай разведемся. Я дам тебе опекунство над Лизой. Только, пожалуйста, больше не мучь меня…

Пристально смотрю в мрачное лицо. Но столкнувшись с яростным взглядом, понимаю, что Матвей не намерен отступать.

— Не могу, — мотает он головой. — Мы не предохранялись, девочка…

— Тогда подождем пару недель и разведемся, — передергиваю плечами.

— Не надейся даже. Ты — моя. И тут дело не в бабках!

— А в чем?

— Не знаю, — улыбается он. И смотрит на меня, как кот на сметану. — Пойдем в душ, а? — предлагает, переворачиваясь на спину. Тянет меня за собой. И как итог, я оказываюсь распластанной на поджаром нагом теле.

Ладони мужа по-хозяйски оглаживают мою спину, бедра. Невесомыми бабочками касаются плеч и шеи. Какие-то еле уловимые движения возбуждают сильнее откровенных ласк.

— Криста, — хрипло шепчет Матвей. — Ты теперь моя жена. И мне это нравится…

— Чем же? — спрашиваю, приподнявшись.

— Пока не знаю. Трудно разобраться… Но такое чувство… знаешь… как сорвал джек-пот.

— Тогда не изводи себя и меня глупыми подозрениями, — требовательно упираю палец в мускулистую грудь. — Лучше спроси.

— Не собираюсь я ничего выяснять, — рычит он, снова переворачивая меня на спину и вжимая в матрац. Эти покатушки по кровати больше напоминают бой и не имеют ничего общего с любовными играми.

— Пойдем в душ, — добавляет сердито и, подхватив меня на руки, тянет в санузел. А там торчит еще одно джакузи около панорамного окна во всю стену. А рядом блестит натертыми прозрачными гранями душевая кабина. Да и сам санузел выложен мрамором и украшен позолотой.

— Не много ли джакузи на один квадратный метр? — осведомляюсь ехидно.

— Что? — не сразу понимает Матвей, а затем смеется. — Это мое личное. То есть наше…

И внеся меня под душ, открывает воду.

Вздрагиваю, когда теплые струи африканского душа падают на темечко. Невольно сжимаю плечи. Прислоняюсь к широкой груди мужа.

— Ты не