пожалеешь, Криста, — хрипло уверяет Матвей прямо в ухо.

«Не сомневаюсь», — вздыхаю украдкой. Мне наплевать на богатство. Но именно оно сейчас обеспечивает нашу с дочерью безопасность.

На яхту или на виллу посторонние вряд ли сунутся.

«Расскажи, — велит внутренний голос. — Матвей должен знать…»

«Потом… Повод не подходящий, — отмахиваюсь, прижимаясь к Шершневу всем телом. Муж подхватывает меня под бедра, прислоняя к стене, и заявляет, толкаясь внутрь.

— Ты моя, Криста… только моя. Скоро ты забудешь обо всех мужиках, которые были до меня…

Смелое заявление!

Но у меня никогда не было толпы кавалеров. Только один. Самый первый и единственный.

«Расскажи», — снова требует здравый смысл. Но Шершнев делает глубокий выпад, затем другой, выбивая из меня дух. Остается только цепляться за накачанную шею обеими руками и стонать. Умолять не останавливаться.

— Девочка моя, — рыкает Матвей, отдышавшись. Убирает с моего лица мокрые волосы. Его губы накрывают мои. И я снова проваливаюсь в сладостную нирвану. И не хочу оттуда возвращаться.

С трудом помню, как мы возвращаемся в спальню. И завалившись в постель, засыпаем в обнимку.

Вздрогнув, усаживаюсь на кровати.

— Нужно одеться. Лиза может войти, — охаю, оглядываясь по сторонам.

Где мои вещи? Фак!

— С ней Настя, — тянет меня обратно Матвей и, прижав к себе, приказывает. — Спи уже.

— Настя? — спрашиваю ошалело. — Ты ее пригласил?

— Вызвал, — бурчит он. — Привыкай, Кристина Шершнева. У нас персонала много. Учись использовать его по полной.

«Легко сказать», — с горечью думаю я. Как объяснить человеку простые истины? Я привыкла все делать сама. И надеяться привыкла тоже на свои собственные силы.

«Нужно научиться доверять», — замечаю мысленно.

«Не так быстро, — останавливает меня чуйка. — Пусть сначала докажет. Станет настоящим мужем. А то говорить все горазды. Трахаться тоже. Не привыкай к нему пока. Держи сердце холодным!»

Каждой клеточкой кожи чувствую, как прижимается ко мне муж. Слышу даже, как сердце стучит в такт с моим. Млею, принимая как должное ленивые ласки.

«Быстро ты сдалась», — усмехается внутренний голос. Но я лишь отмахиваюсь, утыкаясь носом в ключицу Матвея.

Потом… все потом…

Мысли бегут вразброд и разбиваются о сильное тело мужчины, лежащего рядом.

Он защитит нас. Просто обязан.

31. Матвей. Факел

Вполуха слушаю Маценова. Мой главный безопасник, лысый хрен, больше похожий на шкаф-купе, сосредоточеено докладывает о совместном рейде с фейсами.

Шутка ли, бомба в самолете!

Неделю назад я бы лично съездил к высокому начальству и постарался бы выяснить, кто подготовил покушение. Сейчас же я расслаблен и весел.

Утомлен.

Такого жаркого секса у меня давно не было. А может быть, и никогда.

Вспоминаю стонущую подо мной Кристину и готов все бросить к едреной фене и вернуться к жене.

Но нельзя, блин! Нельзя! Сейчас главное, надавать хороших пенделей персоналу. Пусть пашут в поте лица. А вот тогда я смогу сделать передышку.

Может, увезу Кристу и малышку куда-нибудь на Мальдивы. Нужно присмотреть отель на удаленном острове и с повышенной приватностью.

— Если есть возможность, Матвей Александрович, — кудахчет Маценов, — то я бы советовал вам на время ограничить перелеты и контакты с посторонними. Странная история. Мы до сих пор так и не смогли найти поставщика взрывчатки.

— Работайте, — огрызаюсь я, начиная закипать. Какого хрена собирать совещание, отвлекать меня от жены, если сами не подготовились?

Лениво поднимаюсь из кресла.

— На сегодня все, — отмахиваюсь от топов. — Завтра встретимся, друзья. Не хочу слушать очередную лажу. Я проверил отчеты и что-то не понял, почему мы не вышли на плановые показатели? Для вас бюджет доходов — это пустой звук или все-таки руководство к действию?

— Но Матвей Александрович, — заявляет бойкая Оксана Арсанова, мой финансовый директор и давняя любовница, — там незначительные расхождения. Я проверяла.

— Ладно, Окс, — морщусь я. — Завтра все расскажешь. Снимите номер на берегу. Погуляйте.

— Но Матвей, — вздыхает Оксана. — Мне нужно вернуться в Москву вечерним рейсом.

— Возвращайся, — цежу недовольно. Мне дела нет до личных проблем топ-менеджера. Или дома сиди, мужу щи вари, или работай и выполняй приказы руководства. А вот это — и к умным, и к красивым — оставь при себе.

В кармане жужжит сотовый.

Выудив, непонимающе гляжу на экран.

«Кристина с дочкой собрались на берег, шеф. Отпускать?»

Что? Какого?

В два шага оказываюсь на палубе.

Изумленно гляжу на жену, что-то доказывающую капитану и Никите.

— Какие-то проблемы, любимая? — спрашиваю, обнимая хрупкие плечи.

— Папочка, мы хотим на берег! — ноет малышка, прижимаясь к бедру матери. — У меня голова кружится, и тошнит…

Здрасьте, приехали!

Добро пожаловать в мир отцов и детей!

— Да тут качка минимальная, — объясняю Кристине.

— Я тоже не чувствую, — вздыхает она. — Но Лизе плохо. Ее даже вырвало.

«Блэд! — тяну мысленно. — Какого хрена мне сразу не доложили?»

Но Криста и так взволнована, нет смысла ее тревожить понапрасну.

— Врача сюда вызовем, — успокаиваю негромко и, повернувшись к Роберту, нашему капитану, бросаю нетерпеливо. — Свяжись с клиникой, бро.

Подхватив малышку на руки, чувствую, обмякает тельце. Сразу с разбега меня накрывает паника. А если что-то серьезное?

— Просил же пройти полную диагностику! — рыкаю на Кристину.

— Когда? — вздыхает она. — Мы только позавчера приехали. Ты не забыл?

Три дня! А мне кажется, прошла целая вечность. Только наш брак, заключенный только сегодняшним утром, кажется чем-то волшебным. И меня не покидает ощущение, что мы с Кристиной знакомы давно. Еще с прошлой жизни.

Между нами сразу устанавливается какая-то связь. Кажется, рукой прикоснись, почувствуешь.

Уложив девочку на постель, отхожу к иллюминатору. Задумчиво смотрю на небо.

— Ночью будет шторм, — бросаю Нику, застывшему в дверях.

— Да вроде ясную погоду обещали, — бурчит он. — Но ты, шеф, всегда безошибочно угадываешь. Лучше любого синоптика.

— Как бы не попасть в шторм, — роняю раздраженно и мгновенно принимаю решение. — Ты права, Криста. Лучше вернуться на виллу. Ник, распорядись, чтобы вертолет подождал, — резко отдаю приказание. — Собирайся, — шепчу Кристине. — Возьми только самое необходимое.

Неожиданно замечаю, как бледнеет лицо малышки, и как губки превращаются в синюю ниточку.

Да я любого порешу ради этой маленькой девочки!

Скорее всего, что-то сердечное. Нужно в Москву лететь или в Германию. Ну а пока необходимо благополучно добраться до берега и в срочном порядке пройти обследование.

— Криста, что ты копаешься? — рычу, поднимая ребенка на руки.

— Холодно, — вздыхает Лизавета. — Папочка, я замерзла…

— Плед в шкафу…

— Дай ее мне, — требует жена и, прижав дочку к себе, поет тихонечко колыбельную. А у меня в груди замирает сердце и пропускает удар. Именно эту старую песню напевала нам с Ромкой мама.

Лезу за пледом. Зажмуриваюсь от подступивших слез. Такое острое, почти забытое