— Первый блин всегда комом! — философски заметил Генка. — Надо попробовать еще.

Они попробовали еще. Второй блин тоже пошел комом. И третий тоже.

— Этак мы у тети Люси все дрова спалим, — сказал Витька, выковыривая из травы серебряные брызги после третьей неудачной попытки. — И ничего не добьемся…

Генка чесал голову. Витька сходил к колодцу, набрал воды и вылил себе на голову. По лицу потекла сажа.

— Надо вместо воды глину клеем разбавить, — придумал Генка. — Это во-первых. А во-вторых, форму в землю закопать. Тогда она не расколется. Давай, Витька, разводи огонь.

Витька хотел было сказать Генке все, что он думает по поводу его изысканий, но не стал. Подумал, что если и в четвертый раз ничего не получится, то больше он с этой дурацкой блесной возиться не будет. Развел огонь, смешал глину с пузырьком клея, слепил форму. Обжег, закопал в землю. Расплавил серебро.

Когда Витька вышел из дому с миской серебра в четвертый раз, над горизонтом появилась первая звезда, небо на востоке стало чернеть в наступающих сумерках.

Генка на всякий случай прикусил язык, плюнул через левое плечо, постучал по бревну, а затем для верности еще и себе по голове. Но серебро пошло как надо, заполнило вкопанную форму и стало потихоньку застывать. Генка засек время.

— Готово, — сказал он через десять минут. — Можно выкапывать.

Витька осторожно поддел лопатой форму и выворотил ее на траву. Форма дымилась и потихоньку потрескивала. Витька взял плоскогубцы и осторожно расколол ее пополам. На траву вывалилась серебряная ложка. Витька посмотрел на Генку.

— Можно брать, — сказал Генка. — Должна уже остыть.

Витька потрогал ложку пальцем. Ложка была теплой, но не горячей. Витька взял ее в руку.

— Получилось, — сказал он. — Как раз то, что надо.

— Дай-ка, — Генка отобрал ложку. — Надо проверить…

Он внимательно осмотрел ложку со всех сторон, подышал на нее, протер рукавом, куснул ручку зубами.

— На самом деле готово, — сказал он. — Только что пробы нет. Осталось превратить ложку в блесну.

Генка достал из ящика с инструментами ножницы по металлу и откусил ручку. Затем взял небольшой дюбель[44]и молоток. Блесну он положил на мягкое полено и пробил в ней две дырки — с обоих острых концов.

— Вот теперь на самом деле готово! — Генка любовался своей работой. — Теперь можно идти отдыхать, вечер уже. Тетка поздно придет, надо хоть картошки ей сварить…

Тетка вернулась на самом деле поздно. Ребята дожидались ее на кухне.

— В усадьбе сегодня была, — сказала она. — С председателем говорила. Он сказал, что купит ферму, у него денег много. Продам все хозяйство и переберусь в колхоз. Хватит фермерствовать. А что? Вчера опять двенадцать утят сдохло. Им плавать надо, а они у меня в загоне сидят, преют. Все продам. И дом тут продам, куплю там. А может, к вам в город перееду, пойду на фабрику работать…

— Теть Люсь, — сказал Генка, — ты погоди продавать пока. Мы все-таки попробуем ту щуку поймать… У нас почти получилось…

— А, — тетка махнула рукой. — Щука, видимо, неспроста появилась. Это мне знак, чтобы дурью не маялась. Поеду в город… Ну да ладно. Там конфет свежих привезли, так я вам их купила.

Тетка развернула кулек с конфетами и рассыпала их по столу.

— „Мишка на Севере“? — Генка сразу же подтянул к себе три штуки и принялся уплетать.

Витька тоже взял одну конфету. Ему не хотелось шоколада, он повертел „Мишку“ и машинально спрятал ее в карман.

— А вот чего просили, — тетка подвинула Генке небольшую коробочку. — Только ни к чему все это…

Генка сразу же коробочку распотрошил и высыпал на стол три больших крючка, несколько тройников и несколько пружинных колечек.

— Спасибо! — Генка спрятал сокровища обратно в коробочку. — Теперь все будет, как надо!

— Идите-ка спать, рыболовы, — тетка потрепала ребят по головам. — А завтра посмотрим. Утро вечера мудренее.

Блесну Витька собирал уже в темноте, на ощупь.

Витька открыл глаза. Генка еще спал. Витька полежал несколько минут, встал, оделся. Спрятал в карман блесну. Генку будить не стал. Осторожно взял в сенях оставленный Жмуркиным спиннинг.

„Сам справлюсь, — думал Витька, спускаясь к озеру. — Я все-таки рыбак. А схватка с огромной рыбиной не терпит посторонних глаз, тут должны быть только двое — рыбак и его добыча. Так что пусть Генка спит. К тому же у него рука болит, ему нельзя перенапрягаться…“ А еще, честно говоря, Витьке хотелось славы. Славы человека, в одиночку поймавшего огромную щуку.

Озеро было затянуто туманом. Туман сползал с другого берега, и Витьке казалось, что он стоит не возле небольшого, в общем-то, озера, а у какого-то огромного моря или даже океана. Было по-утреннему прохладно и пасмурно.

Витька сбежал на пляж и, проваливаясь по щиколотку в неприятно холодный с утра песок, направился к воде. Плот стоял на месте. Витька приладил весла от резиновой лодки, уселся на доски, оттолкнулся от берега и принялся грести. К моменту, когда из тумана показалась белая коряга, Витька успел пропотеть и хорошенько размять мускулы.

До цели оставалось метров сорок, Витька бросил весла, и плот плыл сам по себе. Течения возле коряги никакого не было, вода медленно закручивалась в огромные спирали, отчего плот тоже стал медленно вращаться. И Витька видел то укутанный туманом берег, то выбеленные солнцем и водой окаменевшие ветви огромного ушедшего в воду дерева. Там, под ними, на сколько-то-там-метровой глубине жил в омуте Старый Ник, безобразник, пожиратель утят и вредитель сельского хозяйства.

— Ну, держись, Ник, — прошептал Витька. — Сейчас огребешь по полной программе!

Ему было немножко страшно, но отступать Витька не собирался. Ртутный карантин в школе заканчивался через три дня, и хулиганистый Ник должен был быть пойман. Витька достал спиннинг. Привинтил катушку, пропустил леску сквозь кольца. Аккуратно, чтобы, не дай бог, не упустить в воду, извлек из кармана блесну, три раза на нее плюнул и прицепил к леске.

Витька размахнулся и ловко отправил блесну прямо к белым ветвям. Она легко, почти без всплеска, вошла в воду. Витька выждал секунду, чтобы блесна опустилась на необходимую глубину, а затем начал подмотку. Блесна шла просто отлично, Витька чувствовал, как она рыщет в воде в разные стороны, изображая не способную к сопротивлению больную рыбку. Витьке даже казалось, что он слышит звуки, какие издают обычно приманки. Человеку эти вибрации не слышны, а вот рыбы, в особенности хищные, их слышат прекрасно. Акула слышит свою жертву за два километра, это Витька помнил из телепередачи „В мире животных“. Старый Ник — щука, которой уже триста лет, — наверняка тоже должен слышать звуки движущейся блесны. Если, конечно, совсем не оглох от старости.