Блесна показалась. Солнца не было, однако она и в толще воды играла. „Вот что значит серебро, — подумал Витька. — Это вам не латунь какая-нибудь!“

В первый раз Старый Ник на серебряную блесну не позарился.

Витька коротко взмахнул удилищем и послал блесну второй раз. Бесполезно.

Витька разозлился и принялся работать по-серьезному. Он менял глубину и скорость проводки блесны, делал паузы, отпускал блесну в свободное падение…

Старый Ник никак на все Витькины ухищрения не реагировал.

А может, его и вообще здесь нет? Может, он отправился поохотиться в Волгу по одному ему известному подземному тоннелю, потому что ему надоели худосочные цыплята и он решил поймать к завтраку свежего леща или даже осетра? Хотя сомнительно. Старый Ник уже стар и вряд ли далеко уплывает от обжитых мест. Он тут, в омуте. Лежит на дне, шевелит плавниками и смеется над глупым Витькой, решившим бросить ему вызов. К тому же выход загораживает двойная волейбольная сетка, через сетку он не пройдет.

— Ну, ты, — крикнул Витька со злости в воду, — пожиратель лягушек! Давай, выходи на честный бой!

Вода продолжала закручиваться в спирали и казалась совершенно безжизненной.

Тогда Витька решил сменить тактику. Он послал блесну не к белой коряге, а к берегу. Подождал, пока она ляжет на дно, пока успокоится взбаламученный ил, и только после этого стал вращать катушку.

Витька смотал леску почти на треть, когда вдруг леска ослабла и вес блесны перестал чувствоваться. Витька ускорил подмотку и через минуту вытащил из воды… конец лески. Серебряной блесны на ней не было.

— Черт! — Витька стукнул кулаком по плоту. — Откусил!

Витька не знал, что делать. Это был провал. Полный, полнейший провал!

— У, старый перец! — Витька погрозил кулаком в воду. — Устроил мне все-таки гадость…

Витька злобно плюнул в воду.

— Порыбачил…

Запасной блесны у него не было, а значит, попытка одолеть Старого Ника провалилась и в этот раз. Витька взялся за весла.

— Ну, щука, — грозил Витька, подгребая к своему берегу, — ты доигралась! Это последняя капля моего терпения! Завтра собираем электроудочку — грохнем тебя и все живое в округе на три километра…

Витька налегал на весла. Он одолел уже половину пути, как вдруг из-за сосен на противоположном берегу выглянуло солнце. Туман рассасывался, озеро стремительно утрачивало свое волшебство, а Витьке вдруг захотелось задержаться на воде еще чуть-чуть — поглядеть на солнце. Когда еще рассвет вот так увидишь? Он устроился на плоту поудобнее и стал наблюдать за восходом.

Солнце поднималось медленно. Оно еще не разогрелось до ослепительного дневного сияния, и на него можно было смотреть не щурясь, широко открытыми глазами. Солнце было похоже на апельсин. На огромный сочный апельсин.

Вдруг Витька почувствовал сильный голод. Он проснулся рано и так спешил на поединок со щукой, что забыл об утреннем стакане молока и калаче. Витька похлопал себя по карманам. В одном он нашел древнюю окаменевшую карамельку и ржавую гайку, в другом обнаружилась вчерашняя конфета „Мишка на Севере“. Карамельку Витька выкинул, а „Мишку“ очистил от обертки и немедленно сжевал. Он уже собирался было бросить обертку в воду, как в голову ему пришла безумная идея. Витька схватил весла и принялся грести обратно к белой коряге.

На сей раз Витька подошел поближе к торчащим из воды ветвям. Он достал из кармана коробочку с крючками. Выбрал старый кованый крюк, подаренный хранителем, тяжелый тройник с благородным синеватым отливом металла. Привязал его к концу лески. Покрепче привязал, двойным узлом. Затем обмотал вокруг крючка фольгу от шоколадки и закрепил ниткой, вытянутой из подкладки куртки. Получилось что-то вроде самодельной блесны.

Витька опустил свою только что придуманную снасть в воду. Блесна тонула плохо, нужен был груз. Витька почесал голову. Потом вспомнил про старую ржавую гайку. Привязал ее на двадцать сантиметров выше крючка.

Забрасывать подобную снасть Витька не решился, опасаясь, что фольга от удара об воду может и соскочить. Он стравил с катушки метр лески и осторожно опустил блесну за борт. Блесна пошла ко дну. Леска принялась медленно сматываться с катушки.

Витька отсчитал приблизительно метров восемь и поставил катушку на тормоз. Затем вспомнил, как однажды с дедом на зимней рыбалке они ловили окуней. Окуней ловить было просто — достаточно лишь поднимать и опускать удочку, и окуни сажались на крючки только так — один за одним. И сейчас Витька начал действовать, как на той зимней рыбалке — опускал кончик удилища к воде, делал паузу, затем поднимал его на полметра и постукивал по рукоятке. Ничего не происходило.

Витька не сдавался. Он тряс удилище, водил им в разные стороны, подматывал леску, подтравливал ее побольше. Старина Ник не клевал.

Через час Витька устал и положил спиннинг на доски. Снова хотелось есть. И еще спать. Витька решил сплавать до дому и хорошенько позавтракать. Он взялся за весла, вздохнул, и плот сдвинулся с места. Удилище сорвалось и упало в воду.

— Черт! — Витька стал разворачиваться.

Пенопластовая рукоятка пока удерживала снасть на поверхности, однако в полую сердцевину стремительно затекала вода, и спиннинг начинал медленно тонуть. Витька поступил решительно — он перевалился с камеры в воду и нырнул вслед за удилищем.

Он догнал его на глубине метра в полтора, перехватил рукоятку и потянулся вверх. Но совершенно для него неожиданно удилище рвануло вниз и даже потащило за собой самого Витьку. Витька испугался. Воздух в легких заканчивался, а он продолжал погружаться вместе со спиннингом. Когда заломило в ушах, Витька собрался уже бросить удилище, но потом вспомнил, что на катушке лески метров семьдесят, не меньше. Витька перещелкнул тормоз и рванулся вверх, к свету.

Он всплыл метрах в пяти от плота. Отдышался. Леска с катушки продолжала стремительно сматываться. Витька попытался притормозить катушку пальцем, но не получилось. Сжав сильнее рукоятку спиннинга, Витька поплыл к плоту.

Добравшись до плота, первым делом Витька застопорил уходящую в глубину леску, привязав ее к доске и не забыв подложить тряпочку — чтобы не перетерлась. Леска задрожала, плот сдвинулся и поплыл в сторону белой коряги, Витька еле-еле успел на него выбраться.

— Есть! — сказал он шепотом, боясь сглазить удачу. — Есть!

Плот набирал скорость. Леска пружинила, но не рвалась. Впрочем, за леску Витька не беспокоился — она могла свободно выдержать сома. Не беспокоился Витька и за плот — он был достаточно прочный и плавучий, навряд ли у щуки, даже самой большой и сильной, хватит сил утащить на дно целый плот. А вот в том, что она вволю покатает его по озеру, Витька не сомневался. Поэтому он расположился поудобнее и стал ждать.

Возле белой коряги щука остановилась. Тогда, чтобы не дать ей отдохнуть, Витька подергал за леску, и щука тут же пришла в движение. На этот раз она двинулась к протоке. Витька спокойно сидел на плоту и, чтобы утомить щуку посильнее, опустил в воду ноги и весла. Скорость снизилась. Витька пожалел, что они не придумали своему плоту якорь — сейчас бы забросил его на берег и все. Но якоря не было.