Официантка протирала стойку и притоптывала ногой в такт музыке.

— Глядите, олухи! — скрипел Жмуркин. — Внимайте, несчастные!

Витька глядел. И Генка глядел. И оба внимали.

— Кис-киc, что же ты скис… — напевала официантка. — Кис-кис…

Витька хотел сказать, что он удивлен, и даже очень удивлен, что он… Но Жмуркин остановил его жестом. Жмуркин наслаждался ситуацией.

„Кис-кис“ закончилась.

— Дайте мне салат, — Жмуркин почти рыдал, — я упаду в него лицом!

— Салат только свекольный, — крикнул повар. — С чесноком…

— Мне нельзя чеснок, я вампир! — крикнул Жмуркин. — Дайте что-нибудь без чеснока!

Генка посмотрел на Витьку. Витька кивнул. Они подхватили Жмуркина под локти и потащили к выходу.

— Мне нельзя чеснок! — верещал Жмуркин. — Я Дракула-2005, отпустите…

Но Витька и Генка уже выталкивали его в дверь. Жмуркин бессистемно сопротивлялся.

Перед тем как за спиной захлопнулась дверь, Витька услышал:

— Классная песня, — сказала официантка повару. — Наконец что-то новенькое…

Жмуркин поднатужился и вырвался. Он побежал вдоль улицы, Витька и Генка пустились за ним. На пересечении с улицей Водопроводной Жмуркин забежал в подъезд.

— Крышу у него совсем сорвало! — выдохнул Витька. — Псих натуральный. Еще из окна выпрыгнет…

Но Жмуркин не выпрыгнул из окна. Он сидел на ступеньках между третьим и четвертым этажами.

— Кис-кис, чего же ты скис? — спросил Витька.

— Кинщик заболел… — протянул Генка.

Но Жмуркин не ответил. Он плакал.