Более четкие указания появились лишь в церемониалах Альбина (1189) и Ченчо (1192), дошедших в Базельском и Лондонском манускриптах[150].

Похоронив понтифика, кардиналы собираются в «известном месте» для избрания нового. Архидьякон или старший из дьяконов облачает избранника в красную ризу и «дает ему имя». Два старших по возрасту кардинала ведут его к креслу, называемому stercorata vel stercoraria, стоящему перед портиком Латеранской базилики, и «с почетом» усаживают. Посидев немного, он получает от кардинала-камерария три пригоршни монет, бросает их и восклицает: «Золото и серебро даны мне не для услад, что имею – отдам тебе». Тогда приор базилики, один из кардиналов или его собратьев сопровождают его к «святому алтарю». Входящим в портик при этом говорится: «Святой Петр избрал господина N». Певчие пропевают Te Deum laudamus, избранник, сев на кафедру, принимает склоняющихся перед ним кардиналов для поцелуя мира. В окружении кардиналов, субдьяконов, настоятелей и хора он покидает храм. Судьи сопровождают его в капеллу (называемую также «базиликой») Св. Сильвестра с процессией, они проходят под аркой, «где находится образ Спасителя, который кровоточил, когда иудей проткнул ему лоб». После этого первого контакта с кровью Христа проходит церемония «порфирных» кресел[151]. Их неслучайно установили перед капеллой Св. Сильвестра. Согласно очень древнему преданию, Сильвестр I (314–337), следуя воле свв. Петра и Павла, излечил Константина от проказы. Считалось, что реликвии в капелле Святая Святых, Sancta Sanctorum, которые избранник должен был почтить в конце церемонии, Константин подарил папе Сильвестру I вместе с иконами Петра и Павла, стоявшими на алтаре[152].

Приор базилики Св. Лаврентия во Дворце, т. е. собственно Святой Святых, передает сидящему на правом порфирном кресле избраннику посох и ключи от базилики и от дворца. Тогда он пересаживается на левое кресло, «того же камня», и возвращает посох и ключи приору. Пока он сидит, тот же приор перепоясывает его поясом с пурпурной сумкой, в которой лежат двенадцать печатей из драгоценных камней и мускус. «Затем избранник должен сесть так, будто лежит меж двух кроватей, как бы возлечь между приматом Князя апостолов Петра и миссией учителя язычников Павла»[153]. После этого он принимает дворцовую прислугу, для поклона и для поцелуя мира. Камерарий выдает ему серебряные монеты, и он бросает их народу, трижды говоря: «Расточил, раздал нищим; правда его пребывает во веки». (2 Кор 9: 9, Пс 111: 9). Он идет через тот же длинный портик под «иконами апостолов, которые сами приплыли в Рим по морю», и входит в базилику Св. Лаврентия. Там он долго молится «у собственного алтаря» и уходит в покои, где отдыхает прежде чем прийти в трапезную.

На следующее воскресенье избранник с дворцовым клиром всех рангов и с римской знатью идет в базилику Св. Петра для принятия из рук кардинал-епископов посвящения. По окончании действа он получает паллий: его надевают и прилаживают архидьякон и приор базилики, закалывая спереди, сзади и слева тремя золотыми булавками. На голове закрепляют три камня гиацинта. В таком облачении он идет к алтарю и служит мессу. Тем временем кардинал-дьякон, субдьяконы и хранители базилики воспевают славословия. Отслужив мессу, папа направляется к месту, где стоит папский конь в парадной сбруе, там архидьякон от старшего конюшего получает тиару (frigium) и коронует папу. Папа в короне на коне через город возвращается в Латеран под ликование толпы. Перед дворцом сначала спешиваются кардинал-пресвитеры и, получив благословение, воспевают то же славословие. То же повторяют судьи, сопровождающие избранника во дворец, где тот сам каждому приору выдает «традиционное вознаграждение», presbiterium[154]. Приоры получают вдвое[155].

Все эти фазы следует рассмотреть отдельно. Тогда мы, возможно, найдем те элементы ритуала смирения, которые призваны были напомнить понтифику о его физической бренности и преходящем характере власти, переданной ему при избрании.

Каменное седалище перед портиком Латеранской базилики называется в рассмотренных церемониальных книгах прежде не встречавшимся странным термином: stercorata или stercoraria. Вряд ли это название народное. Наши источники приводят полностью фразу из Первой Книги царств (2:8), где говорится, что «из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие[156]. Библейское выражение de stercore pauperem, «из праха – бедного» присутствовало уже в 85 формуле древней «Книги дня», Liber diurnus, в которой новый папа сообщал о своем избрании[157].

Давно ли использовался такой трон? Трудно сказать. С уверенностью можно утверждать, что библейская фраза появляется в текстах после многих столетий в XII веке. Английскому хронисту она понадобилась, чтобы сказать о своем земляке – папе Адриане IV (1154–1159) в контексте, напоминающем риторику смирения, с которой св. Бернард обратился к Евгению III (1145–1153)[158]. На это совпадение стоит обратить внимание, потому что оно свидетельствует, что тема казалась актуальной. Не противоречит этому и первое упоминание трона в прахе, sedes stercorata, в церемониалах конца XII века (Альбин, Ченчо и другие).