Конфедераты обещали сохранить привилегии католиков и liberum veto, что ставило просвещенную Францию в сложное положение. Разве Вольтер не писал, что нужно поддержать Станислава-Августа, который желает реформировать свою страну, в его борьбе с конфедератами? Но Людовик XV остался равнодушен к его словам. Его приоритетом было ослабление России. Франция не могла вмешаться в конфликт, используя военные средства, – слишком дорого ей обошлась Семилетняя война, – но христианнейший король думал прибегнуть к помощи Турции, последней оставшейся на его стороне союзнице из «восточного барьера». Два года Франция всеми силами будет толкать Турцию к нападению на Россию, а в ожидании ее действий помогать конфедератам ослабить короля или даже избавиться от него, поскольку, будучи заложником России, Станислав-Август служил ее интересам. В Версале искали, кем бы его заменить. Принц Конде? Но он не хочет об этом и слышать. Может быть, принц Саксонский? Впрочем, любые предположения такого рода бессмысленны, пока варшавский трон занят. Конфедератам выделили субсидии, отправили к ним Дюмурье в сопровождении нескольких офицеров. В своих мемуарах Дюмурье писал, что нашел войска конфедератов в состоянии анархии, разбившимися на соперничающие группировки по образу и подобию польской политики. Решение пришло из России. В 1770 году в дело вмешивается Суворов, разбивает конфедерацию и кладет конец польским сварам. Но в то же время перед Россией встает другая проблема – война с Турцией, которой так способствовала Франция, вынуждающая ее отвлечься от Польши. Она вернется туда через два года.

Действительно началась русско-турецкая война. Граф де Верженн приложил много усилий, чтобы убедить турок остановить процесс усиления России. Его пропаганда принесла плоды. 6 октября 1768 года представителя Екатерины II в Константинополе Алексея Обрескова вызвали во дворец султана, по официальной версии – для переговоров с великим визирем. Сразу же по прибытии туда его арестовали и заключили в Семибашенный замок, где он проведет три года. К этому инциденту, который сам по себе уже равнялся объявлению войны, прибавились столкновения между русскими и татарами после ввода русских войск, преследующих силы конфедератов, в Крымское ханство. Султан, убежденный, что русские, занятые в Польше, не смогут оказать ему сопротивления, потребовал, ссылаясь на Прутский договор, подписанный Петром Великим и Портой, чтобы Россия немедленно прекратила свои военные операции. Несмотря на потенциальные сложности, связанные с открытием второго фронта, России не удалось избежать войны, желаемой Константинополем. Вначале казалось, что русские армии уступают турецким, прежде всего по численности. Но боевые качества русских солдат и командного состава обеспечат им победы в Молдавии и Валахии, православных провинциях, которые Россия отвоевала в 1769 году у Турции, а затем над крымскими татарами, побежденными в 1770 году в Бендерах войсками генерала Панина, брата министра. Но самое главное, Россия, которую никто не рассматривал как морскую державу, к общему удивлению, победит флот султана на Черном море. Алексей Орлов, брат фаворита Екатерины, никак прежде не проявивший себя в морских сражениях, получил от Екатерины должность командующего флотом, базирующимся на Балтийском море. По дороге к Черному морю он поднял греческое население, которое увидело в появлении русского флота – солидарность православных братьев! – возможность освободиться от турок. Затем, преследуя турецкий флот, Орлов разгромил его у острова Хиос, и тот пошел ко дну в Чесменской бухте 6 июля 1770 года. Конечно, Орлову не удалось захватить проливы, но Азов, Крым, черноморское побережье, Валахия и Молдавия попали в руки русских. Петр Великий был отмщен Екатериной II, которая отнюдь не безосновательно во всеуслышание присвоила себе статус преемницы великого императора. Итог ее деятельности получился блестящим. Россия, до тех пор считавшаяся континентальной державой, у Чесмы вошла в ряд морских государств. Претворилась в жизнь еще одна мечта Петра! Екатерина II, его истинная наследница, протолкнула Россию в группу таких всемогущих держав, как Франция или Англия, что французская политика как раз-таки оспаривала и хотела предупредить. А успехи Орлова открыли перед его страной перспективу, о которой Франция и Турция не хотели и думать: доступ к Средиземному морю. Сын Екатерины II Павел I продолжит реализацию ее мечты и попытается извлечь выгоду из позиции, достигнутой ею на Черном море, для нападения на Мальту и Ионические острова в 1798–1799 годах. России также удалось на долгое время ослабить врага, на которого Франция еще рассчитывала в деле обуздания ее амбиций. Турция потеряла свой флот, свой престиж, греки против нее восстали, не говоря уже о Крыме, которого она тоже вскоре лишится.

Крым представлял собой еще одно поле боя, на котором Франция могла потеснить Россию. В 1767 году Франция отправила туда барона де Тотта в качестве «чрезвычайного консула» с заданием помешать России использовать полуостров в польском конфликте. Прибытие француза в Крым, даже с неопределенными функциями, насторожило Панина. Крым, соприкасающийся с Россией и находящийся под властью Порты, мог бы стать районом опасных маневров против России. Татарин Шахин-Гирей, правитель ногайских татар, старался взбунтовать против России запорожских казаков, живших на нижнем Днепре. Казаки, с их независимым духом, всегда готовы были бросить вызов русским властям. Екатерина II и Панин расходились в вопросе о том, как поступить с Крымом к наибольшей пользе для России. Объединить два народа, живущих в Крыму, ногайцев и татар, в одно государство? Или же создать два? Императрице нравилось второе решение. Но русские военные победы в Крыму и страх, что население Крыма сблизится с Портой, заставили ее согласиться с идеей создания одного крымского государства, независимого, но связанного с Россией, чье население будет благодарно последней за столь благоприятный статус. После некоторых колебаний и отступлений 1 ноября 1772 года Россия подписала со всеми главами крымских кланов Карасубазарский трактат, создающий независимый Крым, связанный с Россией «дружбой и вечным союзом». Это стало новым поражением Турции, хоть позже она найдет возможности (общность религии, прием в Турции высланных татар) для возвращения себе определенного влияния в Крыму.

Военные, прежде всего морские, и политические победы России испугали другие державы. Франция тогда переживала переходный период – Людовик XV в декабре 1770 года дал отставку Шуазёлю. Перед тем он отправил в Петербург нового посла, Оноре-Огюста Сабатье де Кабра, который проведет там три года. Полученные Кабром указания свидетельствуют о неизменном стремлении при любых обстоятельствах сопротивляться какому-либо изменению отношения к России, то есть всякой разрядке в отношениях двух стран. Об этом говорят усилия, приложенные в то же время французской дипломатией в Турции, чтобы подтолкнуть эту страну к войне, такие, как деятельность барона де Тотта. Тотт выполнял не только представительскую миссию, но и функции военного советника турок в Дарданеллах, в подкрепление ему прислали французских военных специалистов. Шуазёль же продолжал убеждать короля, что положение императрицы шаткое, что русский народ в отчаянии от материальных трудностей и что возможность государственного переворота вполне реальна. Смещение Шуазёля, замененного сначала Лаврийером, затем герцогом Эгийоном, ничуть не изменило этой антирусской позиции, напротив, стремление эффективнее помочь конфедератам проявилось еще ярче. Но у Екатерины II отставка Шуазёля вызвала облегчение. Он представлялся ей неумолимым противником. Из его удаления она сделала вывод, что, возможно, Франция не столь уверена, какую проводить политику и каким интересам отдавать предпочтение. Поражение Турции, оставившее Францию без ценной союзницы, привело императрицу к мысли, что Франция менее, чем раньше, способна противодействовать ее планам. Между тем рождавшийся в тот момент большой проект, который не принадлежал одной только Екатерине II, окончательно лишит Францию еще одной союзницы – Польши, разделенной на части.