Когда моя торговля шла полным ходом, под моим началом работало около двадцати человек. Потом мне пришлось притормозить, потому что некоторые чуваки облажались. Я сократил количество примерно до пяти или десяти человек. И все стало даже лучше, потому что мне больше не приходилось иметь дело с сумасшедшими отморозками. Я управлял своей торговлей, как компьютер.

Те, кого я убрал, сами были наркоманами и иногда зажимали бабки. Они не уважали структуру. Так что я отпускал их без обид, но и без второго шанса. Я смотрел на это так: «Хорошо, ты облажался, так что тебе придется уйти. Ты никогда больше не получишь от меня ни товара, ни денег». Я знаю парней, которые убивали чуваков за такие глупости, просто чтобы поддержать свою репутацию. Репутация – это еще не все, она только навлечет на тебя неприятности. «Я должен защищать легенду, которую создал о себе на улице, так что, если ты перейдешь мне дорогу, я приду и покалечу тебя ради того, чтобы защитить свою репутацию».

Я знаю парня, который застрелил другого парня, чтобы защитить свою репутацию, и теперь его посадили на тридцать лет. Эго в сочетании с гневом каждый раз будут подставлять тебя. Сейчас сотни парней гниют в тюрьмах за ту херню, которую они творили, чтобы защитить свою репутацию, мечтая вернуть ее снова.

Тебе всегда приходилось брать на себя риски. Это была цена бизнеса, и ты просто должен был с этим смириться. Как я уже говорил, люди сами себя уничтожают. По какой-то очевидной причине еще в детстве я это уже знал. Тебе не нужно было ни в кого стрелять. Я говорил чувакам: «Слушай, не стреляй ни в кого, кто должен тебе. Просто больше не связывайся с этим чуваком». Если кто-то ведет себя нормально, держись за него. Но если кто-то облажался, с ним все кончено. Просто больше с ними не связывайся. Оставь их в покое. Второго шанса нет. Был только один. Потому что я знаю, если ты облажаешься один раз, ты облажаешься снова и снова. Ты будешь продолжать делать то же самое. Значит, ты тупица, и я был бы так же туп, если бы снова тебе доверился.

Некоторые люди, с которыми я вырос, были хардкорными стрелками, вытворявшими что угодно, чтобы завоевать территорию. Они доносили друг на друга и убивали людей, на них было восемь трупов, и все они оказались в деле о заговоре. Сегодня им нечем хвалиться, кроме тюремного срока.

Некоторые чуваки просто хотели больше денег. Чем больше территория, тем больше бабла. Вот почему мы сказали, что 160-й – это наш дом. Были еще 350-й и 55-й дома на Боуэн. 141-й и 260-й. И еще 280-й. Это все известные точки, а 160-й – это наша. В 160-м и 260-м был самый высокий трафик. А раньше он был на Боуэн, 55, когда Дасти и дреды принесли первую волну крэка на район. После того как они их задержали, а их окружение посадили, мы захватили власть.

У меня было три точки. У меня были 160, Нью-Брайтон и Западный Брайтон. Дела шли ровно и даже более того. Мы покупали подарки, еду, одежду, брали машины, платили за аренду, оплачивали счета, а остальное пускали на развитие, снова и снова.

Поначалу все было круто. Мы делали то, что должны. А потом я просто устал. Я устал иметь дело с оружием, резней, людьми. Я получил свой диплом в профессиональной старшей школе «Макки». И мне уже не хотелось оглядываться через плечо в поисках полиции, налетчиков, наркоманов, грабителей, ненавистных людей. Я просто устал от этого дерьма.

Спустя годы я бы сказал чувакам, которые боролись за свои точки: «Почему мы боремся за это? Оно нам не принадлежат. Все это не наше. Смотрите, настанет день, когда никого из нас здесь даже не будет».

Конечно, теперь ты проезжаешь мимо, и там никого нет. Ничего. Будто всех этих чуваков застрелили, убили на наркобазах, и точка больше никому не принадлежит. Одни в тюрьме, другие погибли, и никто из них не имеет никаких реальных прав на эту точку. Все было впустую.

* * *

Мне пришлось пройти через все виды дерьма. Я чуть не умер, наверное, раз пять. После того как я отстранял людей, некоторые пытались отомстить мне. Такое происходило постоянно. Один из них натравил на меня полицию. Другие отморозки стреляли в меня. Меня похищали. Буквально. Попытки убить оборачивались неудачей, лишь потому что я вовремя сливался.

Однажды меня чуть не хлопнули, потому что я оказался на чужой территории. Как так? Ведь я же посредник, эмиссар. Я должен был сообщить местным, что я на точке, но я пытался оставаться вне поле зрения, поэтому они не знали, что я там.

Это были первые дни работы на новой точке. Я закрылся в ванной и подсчитывал выручку. Наркоманы бегали по квартире как оголтелые. В этом гребаном доме весь день было шумно. А потом вдруг все резко затихло. Я не понял, что это. И крикнул: «Что за хуйня? Стало очень тихо». Я сидел на унитазе и размышлял о том, что происходит. У меня с собой были пистолет 9-го калибра и наркота. Дверь была закрыта, и я продолжил считать деньги.

Что-то подсказывало мне стрелять сквозь эту гребаную дверь, но я не слушал свои инстинкты. Я зачем-то открыл, и в ванную вломилось четверо мужиков с пистолетами. Они загнали меня в угол, схватили и начали бить пистолетами по голове. Бум. Бум. Бум. Бум. Так я получил серьезный перелом черепа. Шрамы от которого можно нащупать до сих пор.

Они избили меня и пытались вырубить. Чувак такой: «Йоу, нигер, где наркотики? Где наркотики?» Я отдал им все, что у меня было: «Не, это не все». Он накинул мне на голову одеяло и приставил пистолет к голове. После этого снял его с предохранителя и сказал: «Чувак, я тебя убью. Где деньги и наркотики?»

Я сказал: «Йоу, чувак, я дал тебе все. У меня больше ничего нет». Я думал, что я уже труп.

И тут один из чуваков такой: «Мы должны забрать его с собой».

Другой гангстер: «Не, не, не, не, не».

«Йоу, знаешь что, чувак? Я уважаю этого чувака. Ты бы на его месте рыдал, – услышал я, как он говорит своему другу. – Ты бы тут скрючился, как мелкая сучка, – сказал он. – Ты бы сдался!»

Я сидел и охеревал от происходящего. Потом он взвел курок пистолета и сказал: «Йоу, знаешь что? Считай до десяти, чувак».

Я спросил: «И что потом?»

Он сказал: «Не беспокойся об этом. Считай до десяти».

Так что я сидел. Считал. И услышал, как закрывается дверь. Эти чуваки просто, блядь, ушли. Я спустился вниз. Весь в крови. Мой друг Ич был в недоумении: «О, черт, чувак, почему ты не сказал мне, что ТЫ наверху? Чувак сказал мне, что наверху какой-то парень барыжит…»

Я такой: «Йоу, дружище, где твой нигер?» – Я знал, кто меня подставил. Я спросил: «Где, блядь, твой нигер?»

Он мне: «Он не сказал мне, что это ты».

«Я знаю, что он тебе не сказал. А я просил его сказать тебе, что я здесь, – и добавил: – Я вернусь, чувак».

Когда я вернулся, я был в ярости, думая, что убью этого ублюдка. Я укрылся в кустах, во всем черном с головы до ног. Меня не видно. Я – белка-ниндзя. И тут увидел цель. А он меня нет. Я терпеливо ждал, пока парень подойдет ко мне вплотную. Он был с Ичем. Я думаю, что Ич все знал, потому что он общался с этим чуваком очень близко.