Николай вернулся с двумя бокалами и открытой бутылкой белоговина.

— Это легкое вино, — сказал он, — я думаю, что мы можем еговыпить. Продержимся до обеда.

— Почему открытая бутылка?

— Мы немного выпили, когда встретились, — признался Николай,это была инициатива Керима Самедова. Мне много пить нельзя, я за рулем. Хотяотсюда недалеко до Измира, но если меня остановит турецкая полиция, то простоотберут права. Или посадят в их турецкую тюрьму, об ужасах которой американцыдаже сняли фильм.

Он разлил вино. Протянул бокал Дронго.

— Спасибо еще раз, — сказал он, — за ваше здоровье.

Они пригубили вино.

— Какой я дурак, — огорчился Николай, — там остались орешкии миндаль, сейчас принесу, — он поспешил в кабинет. Через секунду донесся звонразбитого бокала. Дронго поднялся и прошел в кабинет. Николай, чертыхаясь,убирал осколки с пола.

— Не обращайте внимания, — виновато сказал он, — я уронилбокал. Придется оплачивать его стоимость Сарвару. Хорошо, что не было Малики.Она всегда как-то странно реагирует на такие вещи. Словно их судьба зависит отодного разбитого бокала.

Он собрал осколки в какую-то салфетку, взял тарелку сорехами, и они вернулись в гостиную. Николай прошел в туалетную комнату,находившуюся при входе, и выбросил салфетку с осколками в мусорный ящик. Дронговидел его со своего места. Николай вернулся в гостиную, уселся напротив.

— Надеюсь, что Сарвар меня простит, — улыбаясь, сказал он идостал телефон.

— Обычно мужчинам все равно, — заметил Дронго, — женщиныреагируют более эмоционально.

— Поэтому я и сказал насчет Малики, — напомнил Николай, —чтобы она зря не нервничала.

Он набрал номер Максудова.

— Ты куда пропал, Сарвар? — спросил он у хозяина дома. — Мысидим в гостиной, и здесь никого нет.

— Я поднялся к себе, — сообщил Максудов, — сейчас спущусь.

— Давай быстрее, мы будем ждать тебя у бассейна. Выходипрямо туда. Только быстрее, иначе мы тебя не будем ждать.

— Пойдемте, — предложил Николай, — лучше посидим у бассейна.Там прохладно и приятный ветерок. По вечерам там бывает солнце.

— Я люблю солнце, — сказал Дронго.

— Кто бы сомневался. Вы же все южане. Все «дети солнца». А яне очень люблю жару. Мне больше нравятся наши закарпатские горы и прохладнаяпогода. Только я работаю с компаньонами, которые все из южных стран. Приходитсяприспосабливаться. Вино взять с собой?

— Нет, — ответил Дронго, — сегодня очень жарко, а впереди унас еще целое застолье с барашком. Боюсь, что мы долго не протянем.

Они прошли на веранду, усаживаясь в креслах у бассейна.Николай взглянул на часы, достал телефон и набрал номер. Прислушался и затемубрал аппарат.

— Отсюда почти невозможно дозвониться в Киев, — пожаловалсяон. — Какие-то компании работают хорошо, и роуминг у них нормальный. А какие-товообще не работают. Говорят, что здесь горы. Но при чем тут горы, если можноустановить одну антенну на все телефонные компании. Или просто нормальнодоговориться.

— Телефонные компании конкурируют друг с другом, особенносотовые. Чем больше территория покрытия, тем больше их доход, — заметил Дронго,— всех волнуют только доходы.

— Конечно, — ухмыльнулся Николай, — о чем еще могут думатькомпании в такой стране, как Турция. Только о своих доходах, о своихдивидендах.

Они услышали голоса. Сарвар выходил из дома, разговаривая сАйтен. Сарвар был чем-то недоволен, он выговаривал женщине на турецком. До нихдолетали лишь обрывки его фраз. Ему вроде не нравилось, что повар выехал такпоздно и большой стол на веранде еще не готов.

— Кажется, он будет распекать свою домработницу целый час, —сказал Николай. — Сарвар, хватит дергаться по пустякам. Иди к нам.

Максудов стоял уже в дверях. Он еще что-то сказал иповернулся, чтобы выйти из дома.

— Никак не могу понять. Эта женщина Айтен, она домработницаили повариха? — пробормотал Николай.

— Она помогает им по хозяйству. Немного домработница,немного повариха, — пояснил Дронго, — здесь любая женщина может хорошоготовить. У нее четверо детей и большая семья, в которой она выросла. Такиеженщины обычно учатся готовить с малолетства.

Максудов вышел наконец из дома. Он был в темно-синейвельветовой куртке и в темных брюках. Под курткой была синяя рубашка. Сарваркивнул им, поднимая руку. И неожиданно Дронго увидел ствол винтовки,показавшийся из-за угла. Если бы он сидел правее, он бы наверняка увидел итого, кто винтовку держал.

Сарвар сделал по направлению к ним несколько шагов. Стволдернулся вслед за ним. Дронго вскочил:

— Ложитесь, — крикнул он.

Максудов взглянул на него, не понимая, что происходит.Дронго показал рукой в сторону дома, затем снова крикнул:

— Падайте. Быстрее падайте.

Но было уже поздно. Сарвар обернулся, и в этот моментраздался выстрел. Максудов сделал шаг назад, словно раздумывая, и началзаваливаться на бок.

— Помогите ему, — крикнул Дронго оцепеневшему Николаю.

Он бросился к углу дома. Если убийца еще там, то он можетвыстрелить. Но в эту секунду Дронго не думал о себе. Ему хотелось увидеть того,кто стрелял. Он достиг угла дома и замер. Осторожно передохнул, посмотрел… Зауглом никого не было. Но винтовка лежала на земле. Он наклонился, посмотрел.Сомнений не было. Стреляли именно из нее. Убийца выстрелил в хозяина дома изатем, бросив оружие на землю, скрылся. Дронго наклонился еще ниже, встал наколени, принюхался. Да, убийца стрелял из этого оружия. Оно должно быть ещетеплым. И характерный запах.

Он достал носовой платок, собираясь взять оружие. Нопередумал. И оставил его на месте. Затем посмотрел за угол. Отсюда было хорошовидно, кто именно сидит у бассейна. И кто выходит из дома. К тяжелораненомуМаксудову уже спешили люди. Первой выбежала Айтен, которая громко закричала. Заней к бассейну поспешила Малика. Она не плакала и не кричала, а толькобросилась к мужу. Через несколько мгновений у бассейна были и все остальные.Самедов, Резо, его супруга.

— Он умирает, — закричал Николай, — ему нужен врач. Нуженсрочно врач.

Дронго подошел. Максудов уже хрипел. Было понятно, чтоспасти его невозможно. Пуля, очевидно, пробила аорту или легкое.

— Вы не успеете, — сказал Дронго.

— Успею, — закричал Николай, — здесь рядом больница. Мывчера там были, — он побежал к своей машине.