— И каковы ваши намерения? — пошла в атаку Клара. — Хотите швырнуть нам, как кость, этот спа-комплекс, а мы, местные жители, потом станем расплачиваться за огрехи модного курорта?

— Клара!

— А что я такого сказала, Альф? Это ведь правда.

Да, рано он почувствовал себя оптимистом, подумалось Тео.

— Я понимаю, наши планы вызывают у вас сомнение, но мы считаем, что проект привлечет в Элмдейл новые инвестиции, сделает вашу местность более известной, что приведет к увеличению потока туристов. Вы уже заметили рост торговли и доходов, а в будущем этот рост будет постоянным.

— Дело не только в деньгах, молодой человек, — решительно возразила Клара.

Она была сейчас похожа на наседку, распушившую перья в защиту своей стаи, а именно Фелисити и Бри. Клара явно видела в братьях угрозу счастью своих девочек.

Тео заерзал на стуле в попытке найти достойный ответ. Ему не хотелось давать пренебрежительный или, что еще хуже, равнодушный ответ. Потому что ему действительно не все равно.

— Наш гость прав, Клара, — пришел на выручку Альфред. — Ты не можешь отрицать, что мы получили такую выручку, что до мая можем жить спокойно.

Клара хмыкнула, не спуская глаз с Тео.

— Вы с братом, без сомнения, способны осуществить любой самый выгодный проект, а как насчет того, что ваше присутствие может иметь другие последствия? Бедная девочка потеряла бабушку, одна растит дочь, и что теперь? Бог его знает, какими обещаниями он наполнил ее голову и выполнит ли их, потому что прошлый опыт показал, что он может надолго исчезнуть без следа… не обижайтесь, ничего личного.

Ничего себе, ничего личного! Тео чувствовал, что ее стрелы и в его сторону летят. Появился здесь эдакий красавчик, наобещал девушке с три короба, и поминай, как звали.

У Тео кровь отлила от лица. Он искоса взглянул на Бри. Неужто и она такого же мнения?

— Тетя Клара, отношения между Фелисити и Себастьяном не нашего ума дело. Но по-моему, он делает все для блага Фелисити и Анжелы. Не будем судить преждевременно.

Она посмотрела на Тео с извиняющейся улыбкой.

— Мой брат хороший человек, лучший из всех известных мне людей, и позаботится о Фелисити и Анжеле. Это я знаю твердо, — заверил он присутствующих за столом.

— А я уверен, что все разрешится само собой, — заявил дядя Альфред. — Помяните мое слово, лучшие дни впереди. А сейчас предлагаю поесть, не то, пока доберемся до десерта, наступит Рождество.

Тео облегченно выдохнул. Шутка Альфреда разрядила обстановку.

Он вновь вернулся к мысли о том, что ответит ему Бри насчет Парижа.

После недвусмысленного предупреждения тети Клары Тео совсем не был уверен в ее положительном ответе. Поэтому, когда два часа спустя они мыли посуду на крохотной кухоньке, он поставил вопрос ребром:

— Так ты поедешь со мной в Париж?

Бри повернулась и настороженно на него взглянула:

— Я все еще думаю.

— А что тут думать, Бри? Тебе давно пора отдохнуть. Шумиха в прессе стихнет, и в булочной не будет много работы.

— Я знаю, но… — Она перестала мыть тарелки и подняла взгляд на Тео. — Тебе не кажется странным — путешествовать вместе, когда мы не… ну, ты понимаешь?…

— Разве мы не можем быть просто друзьями, которые решили вместе отдохнуть и получить удовольствие на стороне?

Она рассмеялась. Тео обожал ее мелодичный смех, он музыкой звучал для его ушей. Он так скучал без нее эти дни, хотя не признавался себе в этом.

— Пожалуйста, Бри, жизнь слишком коротка, чтобы жить лишь для других.

— Я и не живу.

— Живешь и даже не замечаешь: сначала твой бывший, потом Фелисити, твои дядя и тетя, а надо подумать о себе. Позволь мне показать тебе Париж, Бри. — Тео почти умолял.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — Я поеду, но при одном условии.

— Каком же? — насторожился Тео.

— Ты выйдешь из тени своего брата.

Тео хмыкнул:

— Я всегда считал себя в центре внимания, а он…

Бри покачала головой:

— Я не это имела в виду. Ты, похоже, думаешь, что твой брат лучше тебя. Брать с него пример, гордиться им — это одно, но, мне кажется, ты его идеализируешь.

Тео помолчал, а потом заметил:

— Он лучше меня по своим человеческим качествам.

Бри пристально на него посмотрела:

— Почему ты так считаешь?

— Потому что он меня спас. Если бы не Себастьян, я не знаю, где бы я был сейчас.

— Но ты уже за все расплатился, — возразила Бри. — Почему не хочешь признать, что вы теперь на равных?

— Ты, вероятно, невнимательно читала мой профиль в Сети. Несмотря на мою благотворительную деятельность, во мне есть и темная сторона.

— Мне все равно, что о тебе пишут, я сама все вижу, и ты гораздо лучше, чем сам о себе думаешь, не говоря о журналистах.

— Бри, мне не нужен сеанс психотерапии. Я давно справился со своим прошлым.

— Это ты так думаешь, а на самом деле это не так. И я намерена тебе это доказать.

У Тео в голове загорелся сигнал тревоги. Он совсем не этого хочет. Париж — да. Бри — да. Но терапия, черт побери, нет!

— Ты не можешь исправить…

Бри накрыла его рот нежным поцелуем, тесно прижавшись к нему всем своим мягким и гибким телом.

— Я ошибся в тебе, Бри, — прошептал он в ее раскрытые губы.

— В каком смысле?

— Ты, оказывается, коварная соблазнительница.

— Ну это мы еще посмотрим, — улыбнулась она. — Так когда мы летим?

— Во вторник? — предложил он. — Это твой выходной, и твои родственники сумеют найти тебе замену на несколько дней.

Она покусала нижнюю губу, чем вызвала у Тео прилив возбуждения.

— Ты на какой срок предлагаешь поехать?

— На неделю?

— Я согласна на пять дней, чтобы вернуться на работу в понедельник.

— Но в Париже столько всего интересного.

— Пяти ночей мне будет достаточно, чтобы сотворить с тобой чудо.

— Имей в виду, не я первый начал…

На этот раз, когда он коснулся ее губ, сначала почувствовал едва заметное колебание, а затем ее губы открылись ему навстречу. Мир перестал существовать. Только эти губы и бурлящая страсть.

Глава 10

— За тебя и Себастьяна.

Бри подняла бокал шампанского и чокнулась с Фелисити. Обе устроились у камина в баре «Би & Би». Прошла всего неделя с их последней встречи, а как все изменилось. Бри знала, что Тео сыграл не последнюю роль в примирении брата и ее лучшей подруги, и она этим очень гордилась. Хотя одновременно опасалась за то, что и сама не устоит перед