Настя, сидевшая во время этого монолога в библиотеке вместе с Северином, успокаивающе положила ему руку на колено.

— Не волнуйся! Я буду максимально неадекватной во время визита офицеров охраны.

Северин потянул жену к себе на колени, обнял и, целуя в макушку, пояснил успокаивающе:

— В законе прописан запрет только на принудительные эксперименты, а у нас он взаимно добровольный. За это тоже не похвалят и коситься будут, но наказывать не станут.

— Это хорошо, — выдохнула Настя, притягивая к себе мужа и целуя все его лицо, старательно обходя область губ. Муж осторожно отвечал тем же, стараясь не увлекаться до потери разума.

Магическая охрана правопорядка в составе трех серьезных магов пожаловала вечером через два дня. Этен проводил господ в гостиную, где их встретил напряженный хозяин дома. Северин понимал, что расследования не избежать, но не ждал магов именно сегодня.

— Добрый вечер, лорд Таис. Мы желали бы видеть леди Наилю Таис, — строго произнес один из офицеров. — Где она?

— Понятия не имею, — развел руками Северин. Это была правда, так как Наиля как раз ушла «выбивать» из себя остатки четвертого этапа.

«Лучше бы мы усилили эффект, пока время было!» — пожалел об упущенной возможности Северин.

Офицер обернулся к дворецкому:

— Вам по должности положено знать местопребывание хозяев. Где леди Таис?

— В оружейном зале, уважаемый маг, — вынужден был ответить Этен.

Маги из охраны правопорядка прошли в оружейный зал.

Леди Таис, тренировавшаяся в своей привычной бывшей амазонке и выполнявшая в это время упражнение «мостик», сдула с лица прядь волос и, так и стоя вниз головой, глянула на вошедших. У магов вылезли на лоб глаза, а челюсти отвисли.

«Опаньки, охрана с инспекцией пожаловала. Ну, скажем прямо, наши тетеньки из отдела по контролю качества образования пострашнее впечатление производили. Вы хотели увидеть настоящую жену мага? Сейчас увидите, мальчики!»

Настя плавно разогнулась, тряхнула разметавшимися волосами и, вспоминая все виденные по родному телевидению пародии на вампирские фильмы, хищно оскалила зубы, медленно протянула вперед ручки со скрюченными пальцами и, мелко тряся головой, так, чтоб зубы периодически клацали, прошипела замогильным утробным голосом:

— Муж-ж-женьки пож-ж-жаловали? Что-то вас-с-с сегодня много! Но так даже лучш-ш-ше! О, какой вкусный запах! — Настя демонстративно облизнулась и сделала маленький шажок вперед.

«Никогда не думала, что от маленькой и безобидной меня будут с такой скоростью, толкаясь в дверях и оттаптывая друг другу ноги, убегать такие большие сильные дяденьки-омоновцы из магической охраны!» — пораженно думала Настя, с усилием подавляя подступающий хохот.

Вывалившиеся в коридор маги судорожно захлопнули за собой дверь оружейного зала и заблокировали ее плотным воздушным заслоном.

— Никогда не женюсь, — вытирая со лба холодный пот, сообщил самый молодой из магов.

Северин задумчиво наблюдал, как охрана, торопливо попрощавшись, покидает его дом. «Видели они Наилю или нет? Убегают из особняка так, будто за ними сама Доната с карающим мечом гонится».

Попрощавшись с магами, Северин бросился к оружейному залу. Воздушный магический заслон, поставленный незваными визитерами, разозлил и испугал его.

— Наиля, что с тобой? — пробовал докричаться до жены Таис, поспешно развеивая заклинание заслона. За дверью он услышал приглушенные хрипы.

— Наиля! — взревел Северин, вихрем срывая ее с петель и на воздушной подушке аккуратно вынося в коридор, чтоб не задеть жену.

Лорд Таис ворвался в зал. На полу по матам каталась жена, прижимая руки к животу и закусив закрученные жгутом волосы.

— Они… ушли? — выплюнув волосы, с трудом прошептала Наиля. Лицо ее было красным, на глазах блестели слезы.

— Ушли, но я догоню и убью их! Что они с тобой сделали?

И тут у Насти наконец-то прорвался смех, она уже не пыталась его подавить.

— Ой, не могу! Ой-ой-ой! Как бежали, как бежали! Друг друга чуть не затоптали! — Ее буквально колотило от гомерического хохота. — Замуровали меня туточки, ну точь-в-точь, как вампира дикого! Ой, не могу! Слушай, у вас все могучие стражи правопорядка такие пугливые?

Настю корежило от смеха, по щекам катились слезы. Северин облегченно выдохнул, с его плеч будто гора свалилась. Ноги лорда задрожали и подогнулись, он опустился на мат. Прижав к себе икающую от переизбытка смеха жену, Северин прошептал:

— С тобой все в порядке, слава богам! — и зарылся лицом в рассыпавшиеся кудри супруги.

— Ну не зна-а-ю… — протянула Настя. — Еще парочка таких проверок — и я со смеху помру.

— Не надо помирать, — очень тихо прошептал Северин. — Я не представляю, как смогу жить без тебя…

Осень окончательно оголила деревья, по утрам проскакивали серебристым инеем первые заморозки. Отношения молодых людей оставались такими же нежными, подчеркнуто-внимательными и внешне спокойными, как и раньше. Свои глубинные переживания и чувства ни Анастасия, ни Северин не высказывали вслух. Муж боялся, что девушку с ним связывает лишь договор о партнерстве и участие в эксперименте по борьбе с зависимостью, а через год она уйдет от него, чтобы жить нормальной человеческой жизнью. Настя же переживала, что Северин не испытывает к ней глубоких чувств, что она просто случайно оказалась рядом с ним единственной адекватной девушкой (ведь так оно и было!), а появись другая (особенно магиня какая-нибудь) — и он забыл бы Настю как дурной сон.

Тем временем дни потекли спокойнее, все этапы наркотического опьянения магическими феромонами стали короче и гораздо слабее. Организм Насти свыкался с магической подпиткой. Она занималась домом, взяв на себя все обязанности домохозяйки, вернее, хозяйки особняка: занималась убранством комнат, следила за их уборкой, заведовала закупками продуктов, дров и прочего, вела домовую книгу, все бухгалтерские расчеты с поставщиками, арендаторами и слугами, под ее контролем был учет выращиваемых в загородном хозяйстве Северина сельскохозяйственных культур. И так далее и тому подобное. Настя использовала все возможности занять чем-то свой деятельный разум, чтобы заглушить тоску по мужу и грусть по оставленному миру: работе, второклашкам, подругам и отцу. Она искренне надеялась, что отец поправился, что смерть дочери (то есть ее смерть) не подкосила его окончательно, а, наоборот, заставила выплыть из алкогольного дурмана и начать жить. Узнать это в любом случае было невозможно, оставалось лишь верить в лучшее. А тоска по мужу все меньше носила оттенок наркотической зависимости и все больше — простого желания быть с близким человеком.